В моей теперешней реальности привычное течение времени уже давно сбилось и рассинхронизировалось с действительностью. Оно оборвалось и замедлилось. Этот «дилей» (дилей — дословно значит «задержка» — один из приемов, так сильно полюбившийся дабовым музыкантам из Ямайки, эхо-эффект, c помощью которого оригинальный трек приобретает дополнительный объем и густоту — прим. авт.). привел к довольно причудливым формам. Например, я только сейчас закончил текст об итогах 2019 года. Предположу, что это пошло ему только на пользу.

Колонка всегда должна быть формально актуальной? К черту актуальность! Важно говорить о напряжении и натяжении. Времени больше не существует, долой таймлайны! Особенно сейчас, когда функционирование культурной сферы переведено в онлайн (с доступом к контенту, без особых усилий, в любую минуту) или вовсе поставлено на паузу, может ли отрезок длиной в полгода называться небольшим опозданием?

Эта неопределенность, безвременье, окутавшее все пространство уходящего (отдаляющегося и приближающегося одновременно) карантина — лучшая смотровая площадка для взгляда на 2019 год. Я бы хотел попытаться посмотреть на относительно недавние события, именно из места, в которым мы все оказались сейчас. Попытаться найти в прошлом зерна, из которых произрастает сегодня. Ну или точнее найти форму, с помощью которой можно описать мерцающее прошлое.

Как правило, итоговые тексты служат таким себе майонезом, приправой к новогоднему столу. Смысл подобных статей исчезает уже буквально через неделю. «Бубнеж» и жонглирование видимыми именами и названиями. Из пустого в порожнее. «Не успеет и пробить 12, не успеет и прокиснуть новогодний салат», а текст с итогами уже перестает быть хоть сколь полезным или актуальным. Мне бы хотелось надломать эту логику, прервать череду ненужных рейтингов. Написать текст об итогах по-другому, да и не об итогах-то вовсе.

Для этого важно вернуть читателя в особое, новогоднее настроение, в тот момент, когда такие тексты появляются чаще всего. Я думаю, что проще всего этого достичь с помощью музыки, например вот так:

Абсурдный эффект, который производит просмотр данного видео похож на тот, которого я бы хотел добиться после прочтения этого текста: недоумение, нелепость, вопрос «а что, так можно было?», легкая ностальгия и немного радости узнавания. 

Итоговые тексты мне видятся таким себе новогодним голубым огоньком, в котором звучат хиты прошлого. Нелепость подобного формата становиться заметна с существенной временной дистанции. Еще 15 лет назад значение хит-парадов, в музыкальной индустрии было сложно переоценить. Где же они сейчас, в эру Spotify и Youtube? Что-то похожее должно произойти и в сфере многострадального актуального искусства.

Конечно же, я не буду писать ни о каких итогах.

Что за унылый вздор, влажные фантазии кафкианских бюрократов?

Какое же это идиотское, бессмысленно занятие — подводить итоги. Месяца, года, декады. Ставить рисочку, жирную черную линию, под столбиком из сомнительных достижений. Откуда вообще эта страсть к итогам? Может быть, передача «Намедни» из не только моего детства, в которой молодой Леонид Парфенов в ретрофутуристичной студии вещал о значимых событиях каждого года? Может быть, это был тайный предвестник последующей лавины текстов об итогах «главного за отчетный период»? Не впитали ли авторы подобных статей метод установления иерархий, увиденный в детстве на телеэкране? Что же заставляет их множить бессмыслицу?

А может, здесь причина в тайном желании обладать властью, вершить судьбы, распоряжаться прошлым? 

Риторические вопросы в пустоту: чем 31 декабря отличается от, скажем, 2 тамуза? Я не хочу подводить итоги. Останавливать или прерывать необратимый ход. Не хочу ограничивать и выдергивать из бесконечности какие-то куски-промежутки. 

Вместо этого другой метод — искать рифму и складывать стихотворение, рэп-перечисление. Он Кавара. 

Но проблема не только в условности временных промежутков. С географией тоже не все в порядке. Центроориентировтнность подобных текстов зашкаливает. Редкое событие из провинции удостоится упоминания. Или еще лучше — по принципу детской считалочки — лети, лети лепесток, с запада на восток. «Напишем немного про Львов, Одессу и Харьков» — вот и славненько, и про «регионы» упомянули. Без внятного анализа и усилий хотя бы по сбору информации. Вот статейка и готова, потирает ручки «итоговый» автор. 

Сам принцип заточения искусства в тесные рамки государственных границ — не абсурд ли это сейчас?

Как уйти от этих «закайдованых» клише «украинское» искусство?

Заканчивается ли украинское искусство в Ужгороде? Где именно в Ужгороде? Может быть в Чопе? Или быть может, оно обрывается под волной Черного моря, в нейтральных водах, около острова Тузла? А как быть с Крымом? Что там происходит сейчас? Об этом вы не прочитаете в итоговых статьях. Как и едва ли кто за редким исключением вспомнит о двух очень важных выставках, случившихся в Крыму — «Алхимическая капитуляция»  и «Спорная территория». Сейчас — только негласное молчание — «там ничего не происходит». 

Вместо итогов 2019 лучше вспомнить работу 2007 года, албанского художника Адриана Пачи, показанную на все той же «Спорной территории», что может быть еще более актуально сейчас, как не образ группы людей, стоящих посреди пустой взлетной полосы на трапе, который никуда не ведет?

Где вообще пролегает граница?

А почему бы не подвести итогов года арт-сцены соседней Молдовы или Беларуси? Слабо? Мне кажется, прочитать об этом было бы куда интереснее, да и полезней. Но нет. В рейтингах событий этого не найти. Что же тогда?

Попробовать к каждому событию в Украине — найти рифму, скажем, в Бельгии?

Только вот как убрать этот легкий колониальный душок, исходящий из подобного рода статей? Хорошо хоть не с Польшей или с Россией, всего-то с десяток лет назад и такой метод был популярен.  

Нет, Николай, нужно стараться, нужно расширять горизонты, во имя Глобальной Греты, пишу я себе сам, становясь строгим, но, опять же, европейским редактором. 

Ландшафт состоит из низин и возвышенностей. С помощью этого текста мне бы хотелось обрисовать некие контуры ландшафта прошлого года. Важным для моей методологии будет ввод ряда ограничений: например, не говорить о Венецианской биеннале, вообще не употребить ни разу слово «биеннале». 

Постойте, но как же тогда быть с Харьковом, да и Одессой в конце концов? Ведь там прошли (в случае с Харьковом) или должны были пройти, но не прошли (как в случае с отменой биеннале в Одессе) два важных и значимых события? Конечно, следует пересмотреть использования слова «биеннале» для подобных выставок. Биеннале молодого искусства, премии и конкурсы молодого искусства — все эти названия — стигматы прошлого. Похоже, что слова «биеннале» и «Украина», или, к примеру, «Одесса» — просто не могут стоять рядом в одном предложении. Соединение этих двух слов мистическим образом вызывает волны абсурда. Воистину, какое-то проклятие. В обзорах, посвященных фестивалю молодого искусства в Харькове, я встречал знакомые по моему опыту курирования Одесской биеннале проблемы: непрозрачность, вертикально-ручная система управления, отсутствие даже стремления к диалогу. Собственно, сам факт отмены Одесской биеннале, запланированной на 2019 год, а точнее озвученные руководством музея, по совместительству организатором биеннале, причины, из-за которых это произошло — в виде отключения электроэнергии — кажутся уж слишком иллюзорными и фантосмогоричными и являются лучшим подтверждением выводов, сформулированных в моей статье. В городе, где культурную повестку уже второй год определяет независимое artist-run пространство, положительные изменения в консервативных институциях неизбежны. Надеюсь, прислушиваясь к критичным высказываниям, локальная среда будет более чувствительна и внимательна к происходящему. Хотя возможна ли эта утопия сейчас?

Но вот уже большая часть колонки написана, а мои причитания и вздохи становятся все громче и громче. Нужно не позволить скатиться тексту в банальщину. Ведь нужно же показать какую то альтернативную модель. Как-то подыграть вкусу читателя, возможно же дело в нем, это он требует этих безумных рейтингов и топов? Этот зловонный монстр — «вкус читателя». Сколько еще нужно эпидемий ковидов, чтобы он исчез?

Намного интереснее поговорить о работах или событиях, заранее исключенных из итоговых, работах маргинальных. Вот удачный пример такого разговора. Но даже в нем речь идет исключительно о столичных делах. 

Задачей для автора или авторки текста, претендующего на заполнение итоговой ниши, мне видеться в поиске вневременного, самобытного, я бы даже сказал диковинного. Да или просто лишенного голоса и возможности быть увиденным события или произведения. 

А где хранятся работы, о которых не вспомнят в итоговых рейтингах? В каких пыльных подвалах с паутиной, в коробках из-под бананов они ждут своих «открывателей»? Размышляя над этим, я продолжаю вспоминать об Одессе. 

Мой неугасающий интерес к локальной ситуации заставляет тратить драгоценные минуты и часы на, казалось бы, очевидные вещи. Но, к сожалению, даже простая систематизация, не требующая ничего кроме внимательности, в самой Одессе оказывается невозможной, а все осмысленные попытки сосредоточены в столицах. 

Почему-то в случае с Одессой все чаще всего заканчивается очередной халтурой. 

Конечно, наивно полагать, что после этой колонки итоговые тексты исчезнут. Нет, их станет еще больше. Но, уверен, что авторы и авторки впредь будут изобретательней и аккуратней. 

Следует переизобрести модель письма. Настроить свою оптику иначе. Маленький шаг на пути по дороге смысла и ясности. Высвободиться из этой липкой трясины банальщины. Я хочу увидеть, наконец, струящийся текст, наполненный жизнью, ненавистью, дыханием. Ну хотя бы. 

Мне очень нравиться ход мысли Николеньки в «Отрочестве» Льва Толстого, которым я бы хотел подытожить все вышесказанное: «Я не думал уже о вопросе, занимавшем меня, а думал о том, о чём я думал. Спрашивая себя: о чём я думаю? — я отвечал: я думаю, о чём я думаю. А теперь о чём я думаю? Я думаю, что я думаю, о чём я думаю, и так далее». 

Київ, червень, 2020