«Хороший» текст появляется на пересечении двух процессов — процесса письма и процесса чтения. Вдумчивое и критичное восприятие высказывания столь же важно, как и производство этого высказывания. Мысль произнесенная, но не услышанная (подобно сообщению отправленному, но не полученному) практически не существует. Есть тексты, построенные исключительно на этом принципе, и без соответствующего анализа они на протяжении длительного времени могут оставаться чем-то вроде набора фраз, глубинный смысл которых ускользает от поверхностного внимания. Ярким примером подобного рода письма является документ под названием «Критерії та методика оцінювання заявок на участь у програмі мистецьких резиденцій “Екстер” Українського інституту» (утвержденного приказом ДУ «Український інститут» №31 от 29 марта 2019 г.).

Это прекрасный образчик современной критичной прозы, по своей структуре и форме он близок к драматургическому произведению. В тексте присутствует деление на рубрики подобно делению на акты. Сами критерии выписаны последовательными строками, что наталкивает нас на мысль об отдельных репликах — плавный переход от одной к другой и осуществляет развитие нарратива, постепенно создавая все более напряженную атмосферу. Используя метод субверсивной аффирмации, «Критерії та методика» довольно точно и тонко соединяют искусство с государственной машиной бюрократизации и с классическим представлением о постсоветском ВУЗе. Именно поэтому в общем поле текста мы наблюдаем столь разрозненные на первый взгляд элементы как имя Экстер (авангардная украинская художница начала 20 ст.), отсылку к европейским (в основном) резиденциям современного искусства, характерный язык официального документа и балльную систему оценивания заполненной заявки. «Критерії та методика» состоят из пяти «актов», названия которых напоминают нам об основных мотивах, воспеваемых бюрократической поэтикой: «Якість портфоліо», «Загальна якість заявки», «Професійна практика», «Комунікаційний потенціал заявника», «Релевантність заявки та практики до пропонованої резиденційної програми». Визуально текст оформлен таким образом, что, бегло пройдясь по нему, мы, прежде всего, отмечаем именно эти рубрики и они дают нам понимание общего замысла и основных сюжетных поворотов. Затем углубляемся в чтение той части, которая менее заметна — перед нами раскрываются критерии-реплики, которые по сути своей есть монолог, представленный в форме диалога, конфликт которого кроется в согласованности всех его частей.

Из-за выбора языка — сухого, официального — сначала кажется, что эмоциональная составляющая данного произведения является несущественной, однако это не так. Эмоциональное вовлечение в написанное происходит не через форму, а через содержание. Текст начинается довольно неожиданно — нам открыто сообщают о том, как именно нас будут оценивать и на какую максимальную оценку мы можем претендовать. Подобное не является повсеместной практикой, скорее наоборот — ориентирование на западную корпоративную культуру требует от нас соблюдения неких базовых правил вежливости, в рамках которых возможен разговор двух профессионалов. Самого факта оценивания это, разумеется, не отменяет, но непроговоренность является залогом создания иллюзии равноправных отношений. В «Критеріях та методиці» речь идет только о властных отношениях и они не просто видимы, они с самого начала постулируются как единственно возможные. Именно эта откровенность вызывает легкий нервный смех. Затем следует небольшой откат — стандартный перечень обязательных к подаче документов — во время которого мы можем перевести дыхание и успокоиться, одновременно примеряясь с мыслью о необходимости существования в предложенных нам иерархиях. И сразу после этого идет активное и напряженное развитие повествования.

Акт второй «Загальна якість заявки»

В этой части произведения, равно как и в Акте первом «Якість портфоліо», все кажется нам достаточно привычным и знакомым, не вызывающим сомнения или недоверия. Нарратив раскрывается плавно и острые моменты, способные вызвать критическое несогласие, практически отсутствуют. Однако очень интересен пассаж про пять опечаток — заявку заповнено грамотно (допускається не більше 5 одруків). В наших условиях (речь идет о постсоветском пространстве), где основные виды дискриминации являются устоявшимися и можно заранее представить себе, что именно «для большинства» окажется «неподходящим», «несостоятельным» и «невостребованным», дискриминация людей с дисграфией выглядит несколько абсурдно. Вместе с тем в тексте она подкрепляется другими, более привычными нам дискриминациями — это дискриминация людей с нарушением слуха (необходимость «вербалізувати», а значит владеть «словом», а не «знаком», как в случае с языком жестов), дискриминация финансово необеспеченных людей (знание английского на уровне В2 и выше) и т.д. Таким образом авторки/авторы «Критеріїв та методики» как бы дают нам понять, что мы совершенно не владеем инструментарием ни по контролю за нормой, ни по соответствию норме. Норма формируется вне зависимости от нас, порой даже создается впечатление, что формируется она произвольно и мы ни в какой момент времени не можем быть уверены в том, что не окажемся внезапно вне этой нормы. Это один из сильнейших моментов «Критеріїв і методики». Наступает состояние так называемого «экзистенциального поражения» — мы осознаем всю безысходность нашего положения и на время погружаемся в летаргический сон, в неспособность к действию.

Акт третий — «Професійна практика»

Здесь подается много информации о том, как работают государственные украинские институции в сфере культуры, как они понимают искусство и каким образом предполагают сотрудничество с другими акторами. В текстах, составленных с помощью официального языка канцелярии, понятия вроде «актуального» предстают максимально выхолощенными — в процессе чтения мы не верим, что для людей, которые этот текст писали, «актуальность» имеет значение, что они не пишут на самом деле это слово лишь потому, что оно находится в условном перечне обязательных к написанию в подобного рода текстах слов. Да и в саму «актуальность» как таковую мы уже тоже не верим, окончательно потеряв понимание этого слова — актуальность как важность чего бы то ни было в мире, где значимое все больше превращается в меновую стоимость, и, соответственно, теряет какую бы то ни было ценность (помимо денежной) вообще. В «Критеріях та методиці» «актуальное» высмеивается, на деле оказываясь лишь чем-то устаревшим, попытками (часто к тому же безуспешными) догнать и осмыслить те практики, которые были «актуальны» в других местах и в другое время (в условное время золотого века). Вчитайтесь в эту реплику: «практика заявника осмислює актуальний контекст та піднімає питання, що є значущими для актуального гуманітарного дискурсу». О чем эта реплика? Она буквально ни о чем. Она построена таким образом, что совершенно непонятно, о каком контексте и о каком дискурсе идет речь. Вместе с тем в самом произведении заложена возможность прочтения этой фразы путем примеряния на себя различных ролей. Например, мы читаем эту фразу с позиции власти – что есть актуальный контекст и актуальный гуманитарный дискурс для Украинского института? Или мы читаем эту фразу с позиции подчинения — что есть для художницы/кураторки актуальный контекст и актуальный дискурс? А в зависимости от того, кем являются эти художницы и кураторки? Для полного ответа имеют значение и их политические взгляды, и их социальное и классовое положение, их раса, пол, гендер и т.д. И вот перед нами уже некоторое количество совершенно разных определений «актуального» и становится очевидным, что актуальное в данном случае — это общее место, то есть с одной стороны то, что всем понятно и не нуждается в объяснении, а с другой стороны, то, что не может быть объяснено в связи с отсутствием единого понятийного аппарата в силу наличия разных политических позиций и иерархических положений. Это же касается и «актуального інституційного поля мистецтва України та (бажано) за кордоном», и «здатності представити актуальний мистецький контекст України».

Не менее важным для анализа является пункт б) практика засвідчує глибоке (неповерхневе) та етичне опрацювання обраної проблематики. Отсылка к этическому, вместо отсылки к эстетическому и, в особенности, к эстезису, создает сильнейший диссонанс, я бы даже сказала парадокс, внутри самого текста — в результате мы (в данном случае под «мы» подразумеваются художницы, кураторки, культурные агентки) не можем его (высказывание) принять, ведь оно не является «истинным». Но и отбросить его мы не можем — ведь это есть «возможность» «развития» и «построения карьеры». Таким образом текст загоняет нас в ловушку, в которой мы вынуждены балансировать между отказом/принятием «истины» и необходимостью выживания. А это есть практически каждодневная и ежеминутная ситуация существования человека, особенно если речь идет о жительницах стран третьего мира. «Критерії та методика», как и большинство классических литературных произведений, повествуют о базовых потребностях и о конфликте, который неизбежно возникает в процессе их удовлетворения.

Акт четвертый «Комунікаційний потенціал заявника»

Ближе к концу «Критеріїв та методики» акцент смещается на роль художницы/кураторки в обществе и в избранной сфере деятельности. В тексте показано, насколько глобальным может быть процесс уже даже не нормализации, а переконструирования — фигура художницы/кураторки необратимо превращается в фигуру промоутера. Такие качества как «экспертность», «лидерство», «грамотное ораторство» определяются как обязательные (и подвергающиеся оцениванию). Будучи подкрепленными платой при условии успешного соответствия (в нашем случае это посещение резиденции), со временем превращаются в неотъемлемые. Эта же мысль находит свое продолжение в Акте пятом «Релевантність заявки та практики до пропонованої резиденційної програми», где она рассмотрена шире, путем прописывания конкретных действий в рамках международного сотрудничества, что как бы оправдывает само наличие и этого текста, и тех процессов, что стоят за ним.

Грубо говоря, сделать хорошую мину при плохой игре — вот основная задача, которую нужно решить всем действующим игрокам. Конечно, соблюдение условий и правил на начальном этапе не является чем-то, что определяет весь процесс взаимодействия. Получив свою «награду», акторы имеют достаточно возможностей для переосмысления сложившейся ситуации и для смены своих ролей. Именно по этой причине было бы крайне интересно увидеть данную пьесу реализованной не только на сцены жизни, но и на театральной сцене, где концентрированное воплощение изначальных смыслов оставляет меньше пространства для оправданий, лазеек, исключений и где реальность текста еще не превращена магическим образом в реальность самой жизни.

 Валентина Петрова