В международной конкурсной программе полнометражных фильмов кинофестиваля «Молодость» в Киеве в этом году — «Вкус фо», фильм японской режиссерки Марико Бобрик, которая училась в киношколе в Лодзи и живет сейчас в Варшаве. Этот фильм снят в копродукции Польши и Германии. Его краткий синопсис гласит:

Вьетнамский повар из Варшавы пытается приспособиться к европейской культуре, которую его десятилетняя дочь уже приняла как свою собственную. Рассказ о любви, непонимании и еде.

Но этот фильм — не о еде, как таковой. Этот фильм — о познавании себя и культур вокруг себя, о таком умении и его приобретении в любом возрасте: будь ты — убеленным сединами сорокалетним поваром, главой семейства, будь ты — десятилетней школьницей, что недавно потеряла маму, будь ты — тридцатилетней соседкой перечисленных выше героев, что налаживает отношения со своим парнем и ждет ребенка, или новоиспеченным владельцем ресторана, в котором продается набор азиатской кухни: от японских суши и китайских пельменей до вьетнамского фо и тайской рисовой лапши.

Еда в этом фильме — как инструмент, что связывает сердечные моменты, проведенные с родными, друзьями, и каждодневную реальность. Скорее даже, как инструмент, с помощью которого герои фильма, да и мы с вами тоже, находят отдушину в своих отношениях с людьми, обстоятельствами, обществом.

Однако, «Вкус фо» невозможно спокойно и внимательно смотреть на голодный желудок. Тут все-таки важно подготовиться к просмотру, использовав по возможности один из двух вариантов: действительно фо-суп, приготовив его самому, заказав онлайн или отведав во вьетнамском ресторанчике, или блюдо, рецепт которого является особенным с детства или ставший таковым во взрослом возрасте, но также каким-то специфическим образом приносящий воспоминания комфорта, любви и радости. Может быть, это сырники, которые когда-то готовила ваша бабушка, а может — борщ по маминому рецепту; может быть, это кабачковые оладьи, что знаменуют для вас утро, а может — гречневая каша с белыми грибами или запеченная баранина, что стали знаковыми блюдами для вашего партнера/ши по жизни и любви. Что-то, что принесет вам удовольствие, и настроит на умилительный лад просмотра этого фильма, который и сам по себе является милым и симпатичным от начала и до конца.

Но даже, правильно подготовившись к этому фильму, практически невозможно, как в порядке вещей, перенести спокойно сцену, когда Майя, десятилетняя героиня фильма, выбрасывает свой вьетнамский ланч, бережно приготовленный для нее папой, из ланч-бокса, перехваченного орнаментальной ленточкой, в мусорный бак по дороге в школу. Сердце, а вернее — желудок в этот момент обливается кровью, и хочется схватить ее за руку, остановить и забрать эту еду себе. Но вскоре становится понятно, что все эти мытарства ребенка, в том числе переодевание школьной юбки в джинсы — не просто так. В классе есть мальчик Бартек, который ей нравится. Чтобы наладить с ним отношения, уже голодная к третьему или четвертому уроку Майя, просит его разделить с ней его ланч — традиционный обеденный сэндвич — что еще раз утверждает, что еда — это средство коммуникации даже в таком юном возрасте.

В принципе, почти весь сюжет фильма построен на очаровательных мелочах и эпизодах, которые медленной легкой пунктирной нитью ведут повествование к финалу. При этом, самым страшным/отрицательным героем представляется там владелец ресторана и то, только потому что плохо разбирается в нюансах азиатской кухни.

Герой же фильма шеф-повар Лонг терпеливо принимает различные чудачества как в ресторане, в котором работает, чтобы обеспечивать дочь Майю и себя в сильно-отличающейся от его родины стране — Польше, так и у себя дома от своей дочери, которая скучает по своей маме и ревнует папу к соседке в доме напротив.

 Внутренняя стойкость Лонга, и ее проявление во внешней среде передается зрителю его посылами как: «Я могу приготовить что угодно — даже кебаб». При этом, Лонг полон сомнений и раздумий, за его внешним спокойствием прячется ураган эмоций и страх «только бы не навредить» по отношению к дочери. Кажется, что он сможет все: так же аккуратно гладить и складывать ее джинсы вместо школьной юбки, так же делать кексы вместо риса, так же научиться ловко готовить суши вместо вьетнамских блюд. Но также ли это с любовью и полноценной отдачей, как сделать что-то свое, родное, памятное, в чем он дока — как фо-суп? Со всеми этими удержанными в себе и сдержанными на выходе эмоциями прекрасно справляется актер, воплощающий Лонга для нас на экране — Танг Лонг.

Этот фильм также о самоидентификации: как понять кто и что мы, если видим сны и поем колыбельные песни — на одном языке, говорим и пишем — на другом, а живем в стране, в которой основной язык — третий. Как у режиссера этого фильма Марико Бобрик, которая проделала далекий путь из Японии в польскую киношколу, писала и переписывала свой сценарий в Париже по программе Синемафодасьен, что является частью Каннского кинофестиваля, и показывает его сегодня нам, в Украине.

Насколько такие переплетения на жизненном пути помогают нам выстраивать свои границы физического и личного мира, насколько при этом создают иллюзию стирания географических и культурных границ, насколько возможно при этом создать собственный комфорт жизни в новом или своем городе показано в небольшой, параллельной главной истории линии соседки, что живет в доме напротив, и за которой Майя наблюдает из своего окна с помощью бинокля. Получается такой незамысловатый пример подглядывания через окна за жизнью соседей — как символ стирания границ, символ суженой городской жизни. В иллюстрации комфортной современной городской жизни участвует также стиральная машина в квартире у Лонга и Майи, и именно с ней связаны финальные кадры фильма.

 Этот фильм — нежный и милый. Он выглядит непритязательным, но в этой своей простоте и прямолинейности он мягко, доверительно и без чувства тревоги дает нам уроки терпимости и принятия наших различий в любом возрасте и в любом месте земного шара.