Учитель, у меня на спине камень. Пожалуйста, снимите его

Ким Ки Дук

Я грузовик, предназначен чтобы

Собрать все камни

Подбрось и ты мне

Youra

В 2003 году корейский режиссер Ким Ки Дук выпустил фильм «Весна, лето, осень, зима… и снова весна», наверное один из самых известных его фильмов. Несмотря на визуальную простоту и легкость, эта лента поднимает глубокие и болезненные темы, с которыми сталкивается человек на протяжении своей жизни — своей весны, лета, осени, зимы… Этот фильм — о бремени и времени, которое исправит и расставит все по местам. Вся эта пугающая монотонность дней и об устрашающем постоянстве, и об ускользающей сиюминутности одновременно. О поиске, гармонии, спокойствии и красоте, в поисках которых пребывает человек. О смысле, о чем-то, чего всегда не хватает, чего хочется. К чему стремишься, но что все так и не нащупать. О том, что всегда уходит, как только к этому приблизишься. Это история о том, что все идет своим чередом и о природе человеческих чувств.

Природа для корейского режиссера не просто фон для передачи эмоционального состояния его героев. Порой природа более красноречива и более эмоциональна.

В художественной работе Станислава Турины «Часть истории основана на реальных событиях» (работа была создана в рамках фестиваля Brave! Factory Festival 2019 году на территории завода Метробуд) природа также становится формо- и смыслообразующей. Его художественная практика такой же тонкая и хрупкая — простой, личной и вневременной.

Моё сравнение практики Турины с фильмом Ким Ки Дука в большей степени оправдано временем, которое длится в работе Турины и происходит внутри кадра Ким Ки Дука.

Тимчасовість — именно так называется один из тегов в Открытом Архиве, описывающий практику художника. Но если буквально переводить это слово на русский, оно утратит свою корректность. Неправильно было бы сказать, что работы и практика Турины сиюминутны, но они все же о быстротечности.

Турина создал работу, которую среди декораций и громкой музыки легко можно было не заметить: металлическая бочка, была размещенная в небольшом уголке территории завода. Brave — коммерческий в первую очередь музыкальный фестиваль, на котором спонсоры и бизнес-партнеры всячески пытаются быть видимыми, организовывая партнерские площади в виде инсталляций или объектов, тем самым мимикрируя под современное искусство, и влияя на его восприятие.

«Часть истории основана на реальных событиях» можно было бы формально назвать site-specific инсталляцией или инсталляцией из найденных объектов. Художник немного переместил бочку заводской водой [1], куда нападали ранее яблоки, в тихое место территории Метробуда. Проведя некоторые технические «манипуляции» Турина буквально «заставил» яблоки танцевать в воде. Нединамично, но так же свободно и легко, как это делали посетители фестиваля. Хотя безусловно, «яблочный» танец совершенно о другом — о жизни, о своем месте в ней.

Если бы говоря о современном искусстве так сильно не стигматизировалось слово «красиво», эту работу можно было бы назвать именно таковой. Но красиво не от того, что она правильная или выдержанная. Бочка полна грязной воды с неприятным запахом, и яблоки в ней уже немного сморщены и местами на них видно гниль. Эта красота декадентская, увядающая, повседневная. Красота уходящего момента.

Если говорить о политичности контекста и электронном фестивале как месте побега от действительности, то работа Станислава Турины прерывает этот побег. Она заставляет остановиться и умиротвориться, обращает человека в себя, к собственным поискам и вопросам. Своей формой и смыслом она противостоит искусству радикальному, монументальному, интерактивному и чрезмерно декоративному. Заглянув в воду, зритель может ничего и не увидеть — ни момента, ни красоты, ни искусства. Ни поэзии. Ничего кроме своего собственного отражения в мутной воде, окруженного танцующими яблочками.

В первой главе фильма Ким Ки Дука размещена сцена, ученик связывает камни вокруг тел рыбы, лягушки и змеи и смеется от того, что они не могут двигаться. Этой же ночью его учитель привязывает камень к мальчику, говоря, что он уберет его, когда животные будут свободны, а если какое-либо из животных погибнет, то «ты будешь носить этот камень в своем сердце до конца своей жизни».

Работа Турины, в отличие от фильма Ким Ки Дука, лишена буддийского наставничества. С его стороны это не заигрывание с публикой, не попытка учительства и невозможность говорить о коммуникации со зрителем, это — жест, обращающий человека к личным ощущениям, к природному — к другой уже почти забытой красоте (или наоборот ее отсутствии). К своему личному проживанию, к возможности рассмотреть камни на собственной спине и в собственном сердце.

Прямая речь Станислава Турины

Я допустил ряд неточных формулировок. Касательно фильма я всегда думал что он об ученичестве и о пути, работе над ошибками. Неизбежности греховности какой-то может. Я не считаю свою работу исключительной и меня удивило внимание к ней. Говорят, чем дальше и сильнее ты хочешь уйти от внимания мира, тем сильнее он гонится за тобой. Мне важно, что я могу сказать об этой работе в послесловии, так как эта работа случайна и она не то что б не моя, но очень случайна.

Идея с яблоками — это случайность. Стоит сказать, что участие в Brav’e для меня — это возможность заработать и сделать что-то в непривычном месте (речь идет о контексте). Но, в первую очередь, это зароботок. Больше всего в этом году меня интересовала  «зеркальная» работа. Так я жалею, что не получилось сделать вазу безустанно крутящуюся на гончарном кругу — это и движение и аллюзия на фестиваль как новую народную традицию — да и музыка часто играет действительно народная, а музыканты, многие возможно без образования, мне напоминают народных исполнителей.

Brave — это бал. Я думаю, что увидеть и посмотреть друг на друга стольким людям — это самое важное и интересное для меня в этом событии. (Правда, мне тяжело подобрать слово о состоянии людей на фестивале. Что это? Опьянение? Как его точнее назвать? Новые народные гулянья).

Так получилось, что гуляя по Brav’у в подготовке к работе я в компании Саши Погребняк (сокураторка фестиваля) и Кати Либкинд (художница) случайно дошел туда, где в прошлом году было запрещено гулять. Там очень похоже на те места где я люблю бывать. Место как некое «послесловие». Можно сказать и «отрыжка», хоть это не совсем точно. Это пыль, песок и захватывающая территории растительность. Тихость «хода». Так вот, увидел закуток (возможно, я хотел спрятать работу). Одним словом, там был чан с яблоками. Что тут сказать, моя сельская жизнь с 2013 по 2017 была вряд ли  «счастлива», как законченное сформированное слово. Но, там часто были проблески счастья (сорри, но как рыба проблескивает под водой). Да и вообще провинциальность и периферийность, даже периферийность фестивальная или сельская (периферийность в самом селе) — это очень важные «зоны». Так вот я и подумал, может закрутить этот ковш с яблоками. Ну в процессе реализации, как получилось, так получилось, вариантов кручения ведь есть много, а у меня их тоже было несколько.

О чем это? Название  «Основано на реальном событии» вырвано из разговора с кураторками, отсылает к Будде и тарелке скорее всего — того, что для меня является раздирающим, так как я христианин, что для меня является раздирающим так, как я «живу во греху».

Крутящиеся яблоки — также аллюзируют на публику, что для меня является также неприемлемым: люди не яблоки, это возникающее сравнение — ужасно, так как человек обладает свободной волей и не двигается механически (не как песок на колонке образуя узоры).

Наркоманский/завтык — вектор тоже мне неприятен так, как это опять отсылает нас и к медитации (через черный вход) и к свободному сложению воли. Яблоки стали местом для созерцания, но я не сторонник медитации и не сторонник состояния «без мыслей».

Единственно, я рад, что она была спрятана и работала с перебоями. Стыдно. Хорошо, что из воды торчали провода и все понимали, что это фокус, а не «чудо» в конце. Была смешной может.

Вот так работа стала еще одним пунктом. Я подумал что не буду создавать созерцательно-залипающих работ.

Post scriptum. Касательно яблок: я люблю их опавшими и цветущими яблонями. Спелое яблоко я люблю из-за блеска.

Post scriptum 2. Текст, который я писал кураторкам, «Яблоки в ржавой воде были замечены. Теперь… » — Катерина Либкинд.

«Вообще эта работа о простом движении. Но их два. Это ведь, городские яблоки. А откуда я?», — Стас Турина

«Идея этой работы не имеет ничего общего с галлюцинациями или видениями и происходит от гончарного круга…», — автор.

Post scriptum 3. Был еще вариант в действии цитат из стихов Олега Лышеги, но это сделается и без Brav’a. Покойный Олег Лышега, в принципе, в неком смысле «гуру» для 3/4 Открытой группы (у каждого по своей причине и со своей историей «знакомства»).

[1] уточнение Станислава Турины: вода непонятного происхождения: то ли дождевая, то ли после мытья рук (она стояла под неким краном водным).