Ігор Чекачков — харківський фотограф, засновник Chekachkov Photo Academy. Його роботи публікувалися в National Geographic, Le Monde, The Guardian та УНІАН. Виставки Чекачкова проходили в Україні, Франції, США та Єгипті.

Катерина Носко поговорила з Ігорем про випадковість у фотографії, шаблони та буддизм.

Ты не расстаешься с фотоаппаратом. И вот опять, когда мы сейчас встретились, первое, что я увидела — ты фотографируешь. Почему ты не оставляешь камеру ни на минуту?

Я не расставался с фотоаппаратом достаточно долго. Почти никогда. Сейчас у меня начинают появляться мысли о том, чтобы выходить иногда в мир без фотоаппарата. Это сложно, потому что я за хлебом даже с фотоаппаратом иду: вдруг увижу то, что можно сфотографировать. Чаще всего, это никуда в итоге не идет. Но само осознание, что я могу это сделать, и то, каким образом присутствие камеры формирует восприятие — важно. Знаешь, говорят, если у тебя в руке молоток, ты всюду видишь гвозди. Если в руке фотоаппарат, ты всюду видишь кадр.

Ты говоришь, что эти походы с камерой никуда не приводят, это потому что ты не находишь тот самый кадр, или ты пока не нашел между ними нечто общее, чтобы объединить в целостное высказывание?

Скорее второе. Я еще не понял, каким образом это объединить в один проект. Но у меня уже есть несколько направлений. Однажды решение пришло, когда у меня сломался винчестер. Он сам все объединил. Мне было важно, чтобы в проекте были разные фотографии, и я точно чувствовал, что они должны быть вместе (речь о проекте NA4JOPM8 (2008-2018) — прим. авт.). Это было нечто аполитическое, личное. Теперь я работаю в ином направлении, которое я еще не до конца понял. Важно одно: мне больше нравится фотографировать, а потом осознавать, что из этого можно сделать, чем придумывать заранее какой-то ход и следовать ему. Хотя и это не исключено.

Получается серию NA4JOPM8 определила ошибка.

Мне больше нравится слово «случайность».

Я не думал, что это вообще серия. Просто весь мой архив уничтожился. Это было страшное чувство. Я выключил компьютер после того, как это увидел. Вернулся к материалу только спустя несколько месяцев и начал отбирать. Я помню, что уже до этого я работал, у меня была отдельная папка, куда складывал фотографии, которые я снимал на протяжении последних лет пяти. И я точно понимал, как хочу их совместить, и что я хочу оттуда взять. Это было связано с собитиями на Майдане, потому что во время того, как все фотографы ринулись снимать нечто политическое (я понимаю насколько это было важно), во мне был протест, что все снимают политику, а я хочу снимать другое. Как раз тогда у меня начала набирать обороты съемка чего-то очень личного, что было для меня принципиально новым. Само осознание того, что темой для фотографии может быть не общественное явление, а собственная личная жизнь. Затем я точно знал, что я хочу объеденить отснятое: то, что снимал на майдане в Харькове, и более личные фотографии. я пробовал это сделать, но все настолько было визуально разным, что мне никак не удавалось. Я не понимал, как сопоставить все эти снимки вместе. А потом винчестер просто раскрасил все в похожие цвета, и это то, чего мне не хватало. Я понимал, что здесь очень много того, что сделал не я, и в то же время это я делал эти фотографии на протяжении многих лет.

Что еще является объединяющим звеном в твоих сериях, по твоему ощущению, кроме случайности? Если посмотреть с перспективы сегодняшнего дня на твои предыдущие серии.

У меня есть ощущение, что есть нечто, что позволяет мне всегда фотографировать. Чувство, благодаря которому я работаю. А когда набирается достаточно много материала, происходит еще что-то. И это что-то очень спонтанное и быстрое. Не уверен что могу это правильно передать. Есть некий поток, в котором я фотографирую, и я никогда не знаю куда это приведет. Я снимаю, а потом все как-то поворачивается и проект заканчивается. Раньше я часто задавал себе вопрос, что больше руководит художником: логика или чувство. И сейчас уверен, что чувство. Мне кажется, что мы слишком переоцениваем ум. Но бывает и иначе: я долго что-то снимаю, а потом также долго ношусь с размышлениями как правильно это подать, как связать воедино. А иногда находится более легкий путь, когда я сначала нахожу визуальный ход, ограничиваю себя им и снимаю пока не пойму что он исчерпан. Так было с сериями Daily Lives (2014) и Deconstruction (2015).

Что должно быть в твоей фотографии, чтобы в конце ты сказал: «Да, это то, что нужно»?

Это же тоже попытка с помощью логики разобрать, что чувствуешь? Конечно, какое-то время я это делал. И приходилось делать, потому что мне все чаще приходится говорить о фотографии, учитывая то, что я занят преподаванием. Я стараюсь не думать, что я что-то знаю и умею, и смотреть на мир открыто. То есть, если я знаю, что на фотографии должно быть, я себя уже ограничиваю. Например, когда я понял, что я что-то более-менее умею делать, то теперь я стараюсь этого не делать. Вероятно потому я в перманентном периоде будто бы кризиса, но на самом деле поиска нового. Я стал снимать меньше и больше не реагирую на те фотографии, которые мне заведомо понравятся.

Чувствуешь ли ты преемственность к харьковской школе фотографии?

Я знал, что будет такой вопрос! Я все еще не могу на него до конца ответить, потому что я начинал абсолютно не зная того, что было в харьковской школе фотографии. Потом, когда появился в моей жизни Роман Пятковка, и позже, когда я познакомился с Евгением Павловым, Михайловым увидел множество работ ХШФ, я осознал, что я хоть и не пытался никогда делать что-то в этой традиции, то теперь мне очень легко представить почти каждую мою серию, вписанную в традицию ХШФ. Мне это кажется особенно интересным, будто бы коллективное бессознательное. Я что-то делал, совершенно не оглядываясь на то, что было сделано. Я бы, наверное, все еще не хотел говорить, что я намеренно продолжаю традиции, потому что традиции — это же язык изобретенный кем-то, верно? Мне бы хотелось искать свой путь. Но сейчас, мне кажется, этот путь лежит в поле Харьковской школы, даже без моего усилия. И все же я думаю, что этот ответ должен дать не я, а теоретики и критики.

Можно быть включенным в процессы и чувствовать, что у тебя есть единомышленники, и вы увлечены неким одним визуальным видением. А есть моменты, когда ты исключен, изолирован. По разным причинам. Как у тебя с этим обстоят дела?

Приехал недавно в Харьков исследователь фотографии из Америки, Алекс и сказал такую штуку: «Интересно, раньше была ХШФ, где все работали в группах. Теперь такого нет, но есть академия (Chekachkov Photo Academy — прим. авт.), которая объединяет людей, группа, которая работает сообща». Мне показалось это интересной мыслью. Немножечко лестной, конечно. Ведь одной из задач академии является как раз объединение людей, чтобы и после обучения они взаимодействовали друг с другом и помогали другу с проектами, делали общие, общались. Может вот так это выглядело тогда? Но когда я это начинал я конечно не думал о ХШФ.

Возможно, ты решил вокруг себя организовать группировку как раз из-за дефицита чувства связаности с кругом единомышленников. Не является ли школа путем поиска тех, с кем можно обсудить фотографию?

Я думаю, что мне бы хотелось сделать такое сообщество, чтобы как раз люди друг с другом могли это делать. Но я уже выбрал путь, по которому я двигаюсь без всяких заминок. Путь к одиночеству, уединению и отстраненности от других людей. Для меня очень важны точечные встречи с художниками которые мне интересны, но я действительно чувствую необходимость поменьше общаться и больше фотографировать.

Возвращаясь к темы образования. На каких принципах основано ваше обучение? Смотрю, что вы часто со студентами выезжаете в другие города и страны.

Да, может быть я так решил объединить свою любовь к путешествиям и фотографии в одно. Я преподаю, основываясь на собственном чувстве фотографии, которое у меня развилось не благодаря текстам, а благодаря тому, как долго я снимаю, каких фотографов я смотрю. Конечно же, я не могу выйти за рамки своего видения. И то как я преподаю — это тот набор навыков и вопросов, которые я себе задаю. И все же мне очень важно не навязать какое-то свое видение, а скорее дать возможность избавиться от шаблонов и начать искать свой язык.

Что дают эти путешествия, выходы в экзотические пространства, которые ты не можешь наблюдать каждый день. Это выход из повседневности? Зачем куда-то ехать чтобы найти кадр?

Это хороший вопрос. Потому что я всегда говорю студентам, что им не нужно никуда ехать, чтобы найти кадр. Реальность, которая нас окружает, и есть тот материал, который нужен. Путешествия, это скорее, набор тренировок. Важно и то, что в Европе куда больше хороших выставок, чем в Харькове, и мы много внимания уделяем галереям и музеям. Также в поездках студенты закрываются со мной на неделю. И я, каким бы не был интровертом, от них не сбегу. Все не ограничивается набором лекций два раза в неделю. Мы постоянно общаемся о фотографии, вместе снимаем. А еще сам процесс дает очень много для того, чтобы научится видеть лучше. Потому что я учился тоже таким образом. Мне бы не хотелось говорить о фотографии отвлеченно. Мне кажется, ее нужно проживать.

Ты даешь студентам полную свободу?

Котиков и цветочки мы не снимаем. Полной свободы нет.

Исходя из твоего поста в Инстаграмме, ребята снимают все же и котиков.

Да, у нас был штраф — одна лира за фотографию кота.

Я стараюсь задать ряд вопросов, точнее, научить их задавать эти вопросы себе. Зачем они это снимают, что они хотят этим сказать. В таком ключе мы постоянно обсуждаем. Процесс обучения выглядит так: мы много смотрим того, что происходило в фотографии и происходит сегодня, и параллельно мы смотрим проекты ребят и обсуждаем, каким образом двигаться, чтобы они с одной стороны были насмотрены, а с другой стороны, понимали, что у них есть большое пространство для творчества.

Научили ли тебя чему-то твои студенты?

Совершенно точно, да. Но не уверен что смогу сказать конкретней. Я доволен тем, какое у нас образовалось сообщество, и как оно разрастается в разные проекты. Чувствую, что среда в Харькове меняется, меняется отношение к фотографии.

Сколько лет ты снимаешь?

Мне кажется, чуть больше десяти лет. Одиннадцать, может быть. Но тут сложно сказать наверняка: первые пять-шесть лет я занимался совершенно другой фотографией, потому не знаю считается ли это.

Это, вероятно, значит, что на протяжении этих десяти лет ты размышляешь о фотографии. Расскажи, что за это время ты понял о фотографии? Не прочитал, не кто-то тебе рассказал, а к чему ты самостоятельно пришел?

Я начинал как репортажный фотограф, то есть, профессиональный, или, точнее, коммерческий. Я думаю, что это наложило определенный отпечаток. Во-первых, позволило мне обрести навыки чисто технические. Во-вторых, я побывал в этом поле, понял его границы, постепенно стал прощупывать свою дорогу в художественную фотографию. Изначально в художественную фотографию я шел с уверенностью, что я что-то умею, знаю. Знаю как правильно снимать, как снимать не нужно, какой должна быть фотографии и т.д. Чем дальше я углубляюсь в фотографию, тем больше понимаю, что там невозможно что-либо утверждать, потому что она широка, так многогранна и так сложна, что этот путь изучения мне кажется бесконечным. Не утверждать с помощью фотографии, а задавать вопросы. Вероятно, вопросов в итоге два: есть вопрос к самому языку фотографии, и он будет бесконечным. Потому что он всегда будет менятся. Мне очень не нравится идея найти свой язык и следовать ему. В этот момент я начинаю скучать, когда вижу фотографов, которые вроде бы нашли тот язык, но снимают так уже лет тридцать, сорок. А второй вопрос — это вопрос к миру. Эта постоянная связь вопросов к окружающим, и вопросов к языку, наверное и есть тот путь, по которому я стараюсь идти.

То есть ты задаешь личные вопросы к миру через фотографию?

Да. На первостепенные вопросы я для себя ответил с помощью восточной философии. Дзен буддизм и Лао Цзы для меня многое упорядочили, и мне все стало понятнее. Я больше не чувствую себя потерянным в мире, и он, в свою очередь, мне не кажется глупой ошибкой, как казалось доселе. Но есть множество других вопросов, на которые можно искать ответы бесконечно, потому что они появляются снова и снова. И для работы с этими вопросами фотография — отличный инструмент.

Игорь, все же ты не ответил на вопрос: что ты понял о фотографии?

Я о ней ничего не знаю.

Разговор Игоря Чекачкова и Катерины Носко Харьков, октябрь, 2019