Гамлет Зіньковський — український художник, стріт-артист та справжня зірка Харкова. У рідному місті його обожнюють, а у столиці сприймають неоднозначно.

Гамлет навчався в Харківській Академії дизайну і мистецтв, на факультеті монументального живопису, та у 2009 році його виключили з академії. У тому ж році він став одним з фіналістів на здобуття PinchukArtCentre Prize, а у 2013 році разом з Жанною Кадировою та Миколою Рідним поїхав представляти Україну на 53-Венеціанському бієнале.

Настя Калита завітала до художника та розпитала його про минуле, перший фестиваль стріт-арту в Харкові та найдорожчу продану роботу.

Начнем с проекта, который ты только что упомянул, когда встречал меня. Расскажи подробней. 

В 2012 году у Павла Макова вышел «Тижневик». В 2013 он подбил меня и еще несколько людей целый год с 1 января, каждый день, делать в этой книжке рисунки. Я был единственным, кто закончил проект (смеется). Маков держался до последнего, но не дотянул. У меня осталась эта книга, и я заламинировал все страницы в ней, а в конце 2014 года понял, что хочу делать полароиды про каждый день.

Давай уточним: ты работаешь с рисунком, живописью, стрит-артом и фотографией? 

И феню (смеется).

Вернемся к полароидам. 

Денег приобрести нужное количество полароидов у меня не было, поэтому я нарезал 365 кусков бумаги, вычертил рамку и подкрасил их кофе, чтобы добиться эффекта желтизны, как в сепии. Каждый день я начал фотографировать что-то, а по ночам брал тушь и перо и делал зарисовки.

В 2017 году появился проект «7-е правило». Лихорадочно думал над тем, что мне нужна какая-то тема и концепция. Точно знал, что это будет А4 формат и разные медиа: фотография, графика и коллажи. Совершенно случайно наткнулся на книжку Тараса Прохасько «2015», где в самом последнем абзаце написано про «7 правил, щоб жити нормально». 6 постоянных правил, а 7-е ты должен придумать сам. Я набрал Прохасько, спросил, можно ли использовать эту концепцию для годичного проекта. Он ответил: «Гамлет, что за вопросы, бери. Если ты используешь что-то из нее — это станет следующей жизнью книги» (смеется).

Перейду к своему первому вопросу. Кто такой Гамлет Зиньковский?

Харьковский художник. Все.

Я знаю о тебе очень давно. Мне интересно узнать больше о твоем бекграунде, который тебя сформировал. Как появились граффити и стрит-арт в твоей жизни?

Очень важный нюанс: по большому счету мне посрать, но граффитчики очень расстраиваются, когда меня относят к граффити. То, что я делаю — стрит-арт. Вот представь, Гамлет пишет по всем поверхностям огромными буквами «ГАМЛЕТ, ГАМЛЕТ, ГАМЛЕТ». Да я бы просто охуел от скуки.

Я прочитал книгу Олега Тистола «Диалоги», а у него там написано, что уличные художники — круто, но как только они попадают в галерею — пиздец. Они перестают быть свободными, а галереи их убивают. Я спросил у него: «А со мной что делать?». Тистол мне объяснил, что я изменил его стереотипы, перейдя из галерей на улицы.

Началось все с того, что я учился монументальной живописи. Если бы не рухнул СССР, я бы делал панно с колхозницами, доярками и шахтерами (смеется).

А делал бы? 

Я совка застал всего 4 года, а этот факультет — цирк уехал, а клоуны остались. Кстати, корректно ли так говорить, учитывая кто наш президент (смеется).

С 9-го класса школы я сбежал в художественное училище, и провел там восхитительные 5 лет жизни. Именно они и сформировали меня во многом. У меня были собственные ключи от училища, и я гордо называл себя «заместителем ночного сторожа». Мы устраивали прекраснейшие пьянки.

Училище находилось в окружении заводов и частного сектора — депрессивные места, но мне дико нравились. Меня восхищало, что я километры иду вдоль одного забора, который никак не закончится. Отхватить люлей там можно было по-жесткому. Мне от моего дома было проще добираться пешком: через мост, реку и вдоль завода шампанских вин.

После училища я собирался поступить в ХДАДМ с конкретной целью — научиться расписывать храмы.

То есть уже в том возрасте у тебя было конкретное желанию — расписывать храмы?

Да. Тут, конечно, засранец Тарковский и фильм «Андрей Рублев» (смеется). Кроме этого, у меня отец художник, а его лучший друг — Виктор Гонтаров. Я считаю, он — один из мощнейших пейзажистов Украины. Ничего подобного не было: ни до, ни после. Гонтаров — фантастический, так, как делал он, не делает никто.

Раз уж мы вспомнили об украинских художниках. Из современных, за кем надо следить? 

Зачем (смеется)? За Павлом Маковым, мне очень близко то, что он делает. Он многому меня научил.

А за киевским контекстом ты следишь? 

Периодически встречаются те, кто интересен, а вообще — нет. Виктор Сидоренко нравится.

Почему не следишь? 

Я пресытился. Когда я окончил училище, мой старший товарищ Роман Минин в 2007 сказал мне: «Гамлет, надо ездить в Киев, на дискеты записать свои работы и ходить по галереям». Я как идиот каждые две недели начал ездить на открытия в киевские галереи. Кстати, в этот период я впервые узнал об Андрее Сагайдаковском, и мне очень понравилось. Я по-прежнему радуюсь, когда вижу его работы.

Вернемся к монументалке. 

Так вот. С курса 3-го в училище, хотел расписывать храмы. Думал, пойду в Академию, отучусь и дальше буду заниматься святым делом. Я решил заранее перезнакомиться с теми, кто уже окончил факультет, чтобы зря времени не терять. Это были уже взрослые дяди и тети, которые мотались в Россию и расписывали весь этот шлак. Я узнал много нового для себя и понял, что не хочу иметь ни малейшего отношения к церкви.

Во-первых, канон. О полете фантазии можно забыть сразу. Его нет, есть только канон! Зайди в любую церковь, посмотри на эту трешатину и реши, хочешь ли ты заниматься этим говнищем? Нет.

Во-вторых, я узнал, как попы опрокидывают художников. Преподаватели берут студентов расписывать храмы, а по итогу ребята на нарах спят три месяца. Руководитель бухает с попом, а по возвращению в Харьков покупает себе отличную машину. Студенты же заработывают батюшкино благословение.

В общем, я уже тогда решил, что ничего общего с этим иметь не хочу, но на факультет уже намылился. Особенно хотел попасть к Гонтарову. Обучение у него оказалось таким, что делай как я или не делай вообще. Он даже воспитал молодое поколение, которое прозвали «гонтарятами» — продолжение его творчества, но корявое.

Я помню Гонтарова с раннего детства. Не говоря уже о том, что он меня пелинал, я с 6 лет подметал у него в мастерской. Обожал запах растворителя и скипидара. С того момента у меня любовь к порядку и чистоте.

Это чувствуется по твоему дому. 

Вот он — сила. А его клоуны — пустое.

Как появилась улица?

Спасибо Минину. Он мне глаза открыл. Я пришел к нему домой, а у него была в те времена — 2007 год — очень крутая штука — интернет. Ромчик вбивает в поисковик «стрит-арт», показывает мне и у меня просто отвисает челюсть: «Твою мать, это же пиздец как круто, — говорю я Минину. — Чувак, монументалки по ходу нет, есть только стрит-арт!». «Ну да. Красками валяют и все», — отвечает он.

Для меня это был такой шок. Как и почему нам это не показывают в Академии?!

Неделю я жил с осознанием, что моя жизнь летит в никуда. В храмы я не хотел идти, а что делать дальше — непонятно. Предложил Минину организовать фестиваль стрит-арта в Харькове.

Через Муниципальную галерею попросили разрешения у города, а краску нашли через Caparol. Нам подогнали тогда материала на 20 000 долларов, художников было около 30. Для меня стало большим открытием, что никто не приехал даже забрать себе банку краски для работы. С 30 человек пришли 7, из которых 5 спросили: «А я что в руках это буду нести?». В основной массе — я ненавижу художников.

Потом Caparol позвонили мне с вопросом: «Мы посмотрели на работы. Гамлет, у нас была единственная просьба — аккуратно нарисовать полосатого слоника. Ты вообще видел этот пиздец?». Я пошел и посмотрел на этот пиздец, и да — они не преувеличивали. Человек после 5 лет художественной школы и еще 6 лет Академии не в состоянии нарисовать сраного слоника! Я, как полный кретин, в середине октября с трясущимися руками ходил и поправлял этих слоников.

Именно в этот период я начал рисовать там, где не разрешали. Периодически попадал в проблемы. Киевское РОВД знаю как свои пять пальцев.

Самая жесткая ситуация, в которую ты попал из-за рисования на улице? 

Это было в России в 2010 году. Начался дождь, и я на пустой кирпичной стене рисую зеркальную струю. Тут из темноты вылетает охранная фирма «Цербер». Три мужика снимают автоматы с предохранителей и кричат: «Валик, блядь, кидай на асфальт, стоять на месте, руки за голову». Я кидаю все, поднимаю руки и говорю: «Вы вообще в своем уме, уберите автоматы, куда я убегу от вас». 

Кстати, Роман Минин — хороший художник?

Да, потому что он — огромный кусок моей жизни.

Нас как-то пригласили в Пермь, нарисовать на огромной поверхности карту города, а там помещение 300 квадратных метров, и за 3 дня такое было нереально выполнить. На первом этаже была выставка учеников Артемия Лебедева.

Так мы за ночь придумали новый проект — схема пермского метрополитена на 140 остановок и все названия на красную букву П. Мы до утра с Ромой ржали пока придумывали названия, у нас последняя точка была — отдельная четвертая ветка — Первая и Последняя — станции, которые с другими никак не пересекались (смеется).

Лебедев приехал посмотреть на выставку своих студентов, долго ходил и на официальном открытии сказал: «Ребят, столько времени в вас вхуярил, такой отстой. Почему художники с креативом, а вы нет?». Потом отдельно познакомился с нами и предложил работу в Москве.

Почему не поехал? 

У меня уже тогда напряженные отношения с Москвой были. Первая моя попытка работать в этом городе — галерея Regina. Это было попаданием именно в десятку, ребята у нас даже не мечтают попасть туда. Мы разосрались, и я послал их.

 

 

#block-yui_3_17_2_1_1562623775685_36517 .sqs-gallery-block-grid .sqs-gallery-design-grid { margin-right: -20px; } #block-yui_3_17_2_1_1562623775685_36517 .sqs-gallery-block-grid .sqs-gallery-design-grid-slide .margin-wrapper { margin-right: 20px; margin-bottom: 20px; }

Почему ты называешь граффитчков «граффитосами»?

Меня некоторые персонажи из граффити впечатляют объемом пустоты. В Москве еще хуже. Самым нормальным пацаном оказался Кирилл Кто, он хотя бы думает.

Что тебя бесит в граффити?

Граффити — одно слово, которое ты по-разному корячишь. Я бы просто охуел от скуки.

То есть это не искусство? 

Ребята пыжаться, что искусство, но мне это просто не интересно. Отличительная черта между нами — граффитосам важно чем, а мне нет, потому что я могу чем угодно. Они заложники Montana (бренд фарби — ред.), другим не смогут, обломятся. То, что делают у нас в граффити — отрыжка конца 90-х. Попробовали бы развиваться что ли, для разнообразия.

А в искусстве бесит что-то?

Актуальность.

В стрит-арте?

Муралы.

Твои работы часто закрашивают или закрашивали. Как ты с этим борешься и вообще проблема ли это для тебя? 

Раньше был в бешенстве, руки опускались, но ходил исправлял. Есть разница: я беру какие-то убитые ворота, чищу их, грунтую, а потом закатываю аккуратно белым или серым фоном — чтобы все было максимально аккуратно. А тут ты понимаешь, что это пьяные и накуренные граффитосы: «О, блядь, давайте Гамлета закрасим! Еее!». Я их карме не завидую.

За плечами у меня 12 лет практики, и я уже столько работ исправил своих, что просто на автомате хожу и делаю это. Забавно наблюдать, как граффитосы сначала закрашивают, а потом спустя 5 лет подходят и извиняются за свою тупость.

Очень редко появляется такой довесок к моей работе, который я увижу и подумаю: «Бинго!».

Но бывает? 

Бывает. Был у меня портрет грустного мужика, который сидит облокотившись на руку, а там надпись: «Время больших размышлений». И дописали: «О вреде алкоголизма». Это очень смешно (улыбается).

Ты пишешь фразы на украинском?

Уже года 2. У меня тут как-то прозвучал один вопрос — «Гамлет, но украинский язык — это же политическая тема». Да пошли вы на хуй! В 2014 году это была политика, в 2015 политика, в 2016 и 2017…  Я пишу тексты на украинском, не нравится или не понимаете — езжайте в Россию. Украинский язык — не вопрос политики, а скорее образованности: дебил ты или нет.

А есть граффитчики, которые перешли в галереи, но тебе симпатичны? 

У граффитичков нет инструментов, нет поставленности руки, они рисовать не умеют. То, что они делают свои теги не на заборах, а на холстах — не делает их художниками. Что меня там должно хоть как-то трогать?

Тебе нравится Бэнкси? 

Да, но не все. Он — гений в плане маркетинга. Я так не умею.

Но не гений как художник?

Это гений высказывания, сильные работы у него были.

Расскажи о главных темах и проблематике, которую ты затрагиваешь в своих работах?

По инсайдерской информации есть какой-то кружок философов, которые обсуждают каждую мою новую работу. У меня скорее есть внутренний цензор, что я на улице никогда не скажу.

Например?

Есть фраза, которую 95 процентов людей точно не поймут — «Если тебе что-то нужно для счастья, счастливым ты не будешь». Это работа для единиц.

Ты делаешь для себя? 

Я говорю о том, что важно мне, а потом это находит других. Мне интересно наблюдать, когда стоит мама и ее ребенок по слогам читает мои фразы, а дальше между ними разворачивается диалог, и они обсуждают мое высказывание, а не сериал «Чернобыль».

Стою делаю новую работу, проходят бомжи мимо: «О, Гамлет, рассуди нас». И спрашивают, что я имел в виду там и там. Они — уличные фрики, и я — уличный фрик.

Отношение к тебе не может быть нейтральным: тебя либо обожают, либо ненавидят. В Киеве это чаще негатив, а в Харькове я увидела огромную любовь и уважение к тебе. Как ты думаешь, с чем связаны такие противоречивые эмоции? 

Даже не хочу пытаться понять, но это многое объясняет: у меня очень редко бывают выставки в Киеве, и я везде делаю стрит-арт, кроме столицы.

Есть истории, которые мне намного важнее, чем отношение и мнение людей, которых я даже никогда не увижу. Мама мне рассказала — она вяжет сетки для укрытий солдат — что познакомилась с одной бабушкой. Так вот у ее внучки в 6 лет обнаружили подозрение на туберкулез. И прежде чем делать химию и давать таблетки, родители решили максимально все проверить. В какой-то момент малая наткнулась на мою работу, где нарисован британский солдат, табурет, а рядом надпись: «Каждый стоит на своем», и начала расспрашивать у бабушки, что это значит. Она ей все объяснила, а девочка говорит: «Я теперь буду стоять на своем. Всегда». Ребенок, 6 лет.

Туберкулез по итогу не нашли, ошиблись, но с тех пор бабушка и родители выстраивают маршрут таким образом, чтобы не проходить мимо моих работ, потому что малая останавливается возле каждой как вкопанная. И не уходит пока не рассмотрит ее всю.

После этого, как ты думаешь, важно ли мне то, что я не нравлюсь кому-то в Киеве? Да, мне похуй. Когда человек, наткнувшись на мою работу, полностью меняет свою жизнь — это впечатляет.

 

 

#block-yui_3_17_2_1_1562623775685_28757 .sqs-gallery-block-grid .sqs-gallery-design-grid { margin-right: -20px; } #block-yui_3_17_2_1_1562623775685_28757 .sqs-gallery-block-grid .sqs-gallery-design-grid-slide .margin-wrapper { margin-right: 20px; margin-bottom: 20px; }

В какой семье ты вырос? 

Папа — художник и ювелир, по образованию архитектор, а мама — журналист. Я из интеллигентной семьи. Мне с ними очень повезло. Когда я принял решение в 1999 году стать художником, родители радовались, но были в шоке.

Ты жалеешь о чем-то, что сделал в искусстве? 

Я вообще ни о чем не жалею. Все, что я не делал в своей жизни привело меня туда, где я есть здесь и сейчас. Я наслаждаюсь каждым днем своей жизни.

Самая дорогая работа которую ты продал?

15 000 долларов. Купили пермские олигархи.

Ты великий художник?

Нет.

Текст: Настя Калита

Світлини: Поліна Карпова