Расскажите, с чего начался ваш путь в искусстве и коллекционировании?

Недавно я услышала фразу: «Плоть рождает плоть, дух рождает дух». Плотски мы все рождаемся на земле. Искусство — то, что делает нас духовно сильнее и создает где-то внутри нас свет. Лично мне искусство помогло осознать саму себя, услышать свой внутренний голос и выбрать правильный жизненный путь. 

Начало моего пути было типичным для всех коллекционеров: я покупала картины, которые были понятны для восприятия и прекрасно смотрелись в интерьере. Это был реализм 19 века, картины киевских семидесятников. 

На каком-то этапе я заинтересовалась художниками-нонконформистами и начала приобретать работы одесских художников: Цюпка, Маринюка, Хруща и др. Познакомившись с женой Сергея Параджанова, Светланой, я увлеклась киевскими шестидесятниками — Дубовиком, Гавриленко, Трегубом, Григорьевым, Горской. Поняв, что мне мало известно об этом периоде, я загорелась настолько, что с радостью поддержала издание первой книги об украинских шестидесятниках. 

Какой вы коллекционер, как бы вы себя описали? 

Коллекционеры делятся на три категории: первые покупают «голубые фишки» — Гоген, Моне, Пикассо, Джакометти; вторые покупают модное современное искусство в крупных галереях, которое стоит достаточно дорого, а иметь такое искусство престижно и статусно. Например, работы Кунса или Херста. Третья категория — те, кто покупают работы малоизвестных авторов. К таким коллекционерам я отношу себя. Мне не интересно гнаться за брендами, я хочу находить настоящее искусство. 

Был ли в вашей практике случай, когда вы понимали, что промахнулись с покупкой?

Конечно. Я никогда не стала бы сегодня тем коллекционером, которым я являюсь, если бы не было ошибок. Это мой путь, который я прошла. В отличии от многих коллекционеров, я не обижалась на художников или на дилеров, которые продавали мне работы только ради собственной выгоды. Наоборот, благодаря этому я научилась видеть и разбираться в искусстве. 

Хорошо, что вы можете признаться в этом себе, потому что многие коллекционеры до сих пор в своих ошибках не признаются.

Наоборот — радуйся своим ошибкам, тому, что ты проходишь этот путь, и более того — признай их! 

Расскажите о своей коллекции сейчас, из чего она состоит, какая она?

Она — моя! Сейчас в ней уже не так много цвета. Я прошла этот период цвета внешней красоты. Он также красив, как красив цвет у Гогена, Ван Гога, как красив цвет у многих художников, которые давали нам эту правильную цветовую гамму. Просто сегодня цвет превращается в китч. А яркость виртуального мира затягивает все больше и больше людей. Реальность  их уже не привлекает. В реальном мире есть цвет, который, возможно, не сразу ошарашивает, он ведет в глубину. Сегодня художник Александр Животков меня ведет именно в глубину света, а это уже разные вещи. Сегодня мне нужен свет, а цвет остался в ХХ веке!

Почему-то вспомнила Сильваши, который тоже говорил о чем-то подобном, что и вы…

Сильваши ищет цвет.

Да, он говорил, что: «Ты стоишь, смотришь в цвет и падаешь в глубину».

Я не могу падать в глубину Сильваши, я познала глубину Ротко.

Сейчас у вас в коллекции есть и скульптура, и фотография.

У меня есть все, что развивает меня.

Можете назвать тех художников, которые сейчас в вашей коллекции?

Тут не важны имена. Мы говорим об искусстве, а искусство — это ощущение. Поэтому все то, что вызывает во мне ощущение, я собираю. 

Сухолит и Животков — два мастера, которые повели меня назад, помогли узнать и познать разные периоды истории, разные культуры и цивилизации. Они привели меня к истокам. Мы же, украинцы, 30 лет никак не разберёмся, кто мы. Я поняла, кто мы, и эту силу мне дали эти два художника. 

У меня в коллекции есть представители модернизма, шестидесятники. Например, есть большая коллекция Александра Дубовика. Мне он интересен и как художник, и как мыслитель. Я считаю, что шестидесятники — уникальные люди. «Не клясти темряву треба, а свічку запалити — і стане світло…» — в этом все наше шестидесятничество. Когда убили Аллу Горскую, прозвучали такие слова, что не нужно плакать в темноте, надо свечку зажечь и будет свет. 

Мне не очень близки направления ХIХ и конца ХХ века. Такое искусство красиво выглядит в интерьере, но мне с такой живописью скучно. Я хочу пойти дальше, туда, где душа народа — в косовской керамике, в Трипольской культуре, в наивном искусстве. Это честное и искреннее искусство. Например, Трипольская культура — начало всех начал. Язык этих людей нам не известен, мы не знаем, что означают символы на их керамических изделиях, но что-то притягивает нас. Однако в нашей стране совершенно не ценят то, что у нас есть, то, что делает нас уникальными. Сегодня трипольский горшок можно легко купить. Представьте чтобы такое было допустимо в Греции или Италии! То, что вы видите на блошиных рынках — это все черная археология. Такие изделия уже фактически потеряны для науки, ведь часто копатели не фиксируют ни местонахождение, ни состояние предмета. Меня очень беспокоит такая ситуация. Поэтому я решила бороться с ней.

Это как? 

Когда-то ко мне в дом пришел один коллекционер, увидел Животкова и говорит: «Стелла, это же созвучно с трипольем!». Это был 2018 год, тогда я еще не понимала, что такое культура Триполье-Кукутень, не была образованным человеком в этом вопросе. Как ассирийка по происхождению, я знала Ассиро-Вавилонскую культуру, но Триполье не понимала. 

Потом меня привели к одному украинцу, который якобы был самым уважаемым знатоком по триполью — Александру Полищуку. Я ничего не понимала об археологии, но когда пришла к нему, то поняла, что это не просто горшки — это археология. Тогда я купила у него некоторые вещи, которые потом оказались фейками. Я так обрадовалась, когда узнала, что меня обманули. Знаете, как Параджанов сказал, когда его посадили в тюрьму: «Я отомщу Украине любовью!». Тогда я решила для себя лично, что буду защищать Украину от таких варваров, псевдо-украинцев, которые наживаются на нашей истории и делают фейки, тем самым уничтожая культуру. Продай мне это как фейк — и я куплю это как фейк или реплику, но говори правду. 

Мне кажется, что очень хорошо народное искусство представляет музей Гончара, но им просто не хватает ресурса…

Я его обожаю! Но когда народное подпитывают, оно становится высоким, поднимается над понятием национального и становится мировым. 

Вопрос — как нам, украинцам, подняться над своей народностью и сказать всему миру, что у нас есть высокая культура, мировая? Пока мы кричим: «Украина понад усе, Малевич наш и все виноваты, что мы такие несчастные» — ничего не изменится. Мы сами виноваты в наших бедах, я всегда виню себя в том, что что-то происходит. 

Хочу еще поговорить о том, как сейчас функционирует арт-рынок. Вы в нем постоянно, расскажите, как он сейчас работает в Украине?

Арт-рынок в Украине развивается, и мне приятно, что есть люди, которые покупают украинское. Это очень важно! Я не люблю слово арт-рынок, в принципе не люблю слово рынок. Рынок — это Бессарабский. Вопрос в другом, что не все то золото, что блестит, и не все то, что оценено высоко — хорошо. Я в искусстве ищу не выгоду, а искусство! 

Ваш рецепт — это время?

Да, время. Мы хотим быстро всем показать и доказать, что мы — великая нация. Но не получается. Значит, нужно спокойно развиваться и эволюционировать. Эволюция происходит в сознании людей, люди должны поверить в себя,  начать изучать историю, люди должны осознавать свои ошибки, анализировать, понимать и знать историю и культуру. Тогда, возможно, мы двинемся с места. 

Кто вам симпатичен из женщин-художниц?

У меня в коллекции есть Генриетта Левицкая, Алла Горская, Зоя Лерман. Я не выбираю женщину-художницу, потому что это сейчас модно, я выбираю то, что она сделала. В истории было много сильных художниц, например, Фрида Кало. Сегодня сложно найти такую «Фриду», ведь все гонятся за грантами и модными темами. Искусство сегодня очень ангажировано политической и социальной повесткой. Мне это совсем не близко. Для меня важнее понятие человека, чем его пол.

Ваше последнее приобретение и почему именно оно?

Последнее — я купила на аукционе Елизавету Бедзир-Кремницкую, маленькую работу за 300 долларов. Понимаете, не в цене счастье. 

Какой мотив был?

Это маленькая простая работа, но в ней я вижу больше, чем у многих других больших полотен. Я вижу душу этой художницы, она ее просто выплеснула на бумагу и я вместе с ней переживаю эти эмоции. 

Очень хотела спросить, мы сегодня много говорим о более зрелых авторах, а что вы думаете о современных молодых украинских художниках? 

Все мы разные и для каждого есть свое искусство. Оно не может быть для всех одинаковым. Я не могу заставить себя любить Р.Э.П., это не мое. Это что-то модное, грантовое и популярное, но не мое, как не мой Борис Михайлов, но если он искренне нравится кому-то другому, то я поддержу этого человека. Мой — это Николай Трох.

А из молодых украинских, совсем молодых? 

Совсем молодые пусть пока подрастут. Есть потрясающий Виталий Кохан, Константин Зоркин, APL315. При знакомстве с ними мне понравилась их отрешенность от социума, то, что они погружаются в свои миры, создают свою мифологию. Мне нравится, когда художник делится со мной своим миром, а не бежит за западом и его модным концептуальным искусством. 

Многие используют события Майдана для того, чтобы быть концептуальными. Это я не приемлю, я это всё чувствую и считываю мгновенно. 

Когда Животков сделал 5 работ, связанных с Майданом, он попросил, чтобы я никогда не делала выставок или делала все очень тихо, приглашала только своих. Это действительно уникальные работы. На одной из них он написал: «Неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его». Это слова об Иисусе, а чем Нигоян отличается, он пришел со словами Шевченка за свободную Украину, и тут его убили. Как можно этим пользоваться? 

Как вы понимаете, что они это используют? Вы сейчас описали работы Животкова, почему он не использует,  а они используют?

Во-первых, он нигде этим не бравировал. Он пропустил через себя эту атмосферу Киева, не мог ничем другим заниматься, сидел в мастерской, не стоял на майдане, включил телевизор, а там читают Отче наш и Руслана, которая там стояла. Он проживал этот Майдан как художник. Не способен был не сделать те работы, которые он сделал. 

Если подвести итог нашего разговора — как правильно поддерживать культуру?

Начать с себя. Поддерживать культуру — значит сначала разобраться с самим собой, понять, где ты в этом мире. Если ты способен внутри себя ощутить культуру и понять, что значит быть культурным человеком, только тогда ты способен делиться этим с другими.