Александра Токарева

Серия  «Контакт. Запалення. Чуття» появилась после пятилетнего затишья. В 2014 году я решилась уехать из Киева в Мукачево: я поняла, что здесь мне было плохо и я хочу быть ближе к дому и горам. Моя депрессия в Киеве была отчасти связана с тем, что я понимала, что не делаю политическое и социально-критическое искусство и мне было сложно говорить о себе как о художнице. Пять лет в Мукачево, где я подрабатывала преподаванием и дизайном, были также временем раздумий и душевных переживаний. Благодаря этому я смогла набраться смелости, чтобы рассказать личную историю, и сделать это так, как я хочу. Так получился проект с сущностями.

На создание самой серии ушел приблизительно год. Теперь я  лучше понимаю фразу: «Когда кажется, что художник ничего не делает — именно в это время он работает». Размышление занимает намного больше времени, чем визуализация идеи.

Серия очень интимная и правда несет посыл о хрупкости и ранимости. Но также и о том, что мы ответственны и за раны, которые нанесли нам, и за раны, которые наносим мы. Это про толерантность и ответственность.

В 2009 году мы с Лесей Секереш и Ксенией Гальченко — все трое ещё были студентками Закарпатского художественного института — увидели объявление о конкурсе PinchukArtPrize. Мы подали заявку и, на удивление, прошли. Так появилась группа «Шапка». Это произошло практически случайно. Тогда мы попросту баловались с темами экологии, размышляли и разыгрывали какие-то бытовые ситуации с противогазом для серии фото. После участия в премии ПАЦ появилось много предложений о выставках и конкурсах. Мы делали огромные инсталляции из пенопласта и папье-маше, воспроизводя в разных масштабах фигуры, напоминавшие наши закарпатские горы. Вкладывая в эти работы уйму времени и сил. Мы делали все это без особых намерений — нам просто было интересно. Позже Леся уедет в другую страну и нас останется двое. Формально группа «Шапка» еще существует.

У меня правда заняло время, чтобы понять, что я умею делать лучше всего и разрешить себе это и признать — что это мое. Сейчас я не вижу смысла ждать и бояться.

Я хорошо умею рисовать и занимаюсь этим всю жизнь. Но в этой серии мне хотелось чистоты и минимализма, и я также поняла, что хочу увидеть эти сущности в трехмерном пространстве. 

Воспаление есть у всех и каждого. Эти аморфные сущности-люди — я правда их такими вижу. И это про разный вид контакта — это может быть интимный или семейный опыт. Скорее, про боль, но и про другие ощущения тоже.

Мы все хрупкие. Мне нравится, что керамика хрупкая и даже стучит характерным образом.

У художника есть представление о конечном результате. Я хотела сделать скульптуры максимально ровными. Но нанесение глазури — это не такой простой процесс, есть разные техники, нужно учиться на пробах и ошибках. Все фигуры я лепила руками и в этих неровностях отпечатывается тактильность и настоящесть. Вышло чуть более коряво, чем я ожидала, но окей, люди тоже немного неровные. 

Я задумывалась над тем, чтоб сделать их телесно-красными. Но не хотелось совсем уж лепить кусок тела. Я выбрала белый — как лист бумаги

Если бы меня спросили, что я хочу преподавать, я бы выбрала цветоведение. 

Я мыслю цветами и рисую через цвет, я даже не делаю эскизы. Обычно у меня появляется чувство того, что я хочу показать. И только потом я начинаю думать о том, что я хочу этим сказать.

С самого начала пандемии я пошла путем самоизоляции: сижу и работаю у себя в квартире целыми днями. Даже сейчас, когда все стало не так строго, очень часто просто не удается видеться с людьми — Киев большой, договариваться с людьми нужно заранее. После Мукачево, где каждый выход из дома оборачивается встречами, Киев для меня скорее о расстояниях.

Прошлой весной мне казалось, что с началом пандемии в моей жизни практически ничего не изменилось, поскольку я и раньше почти все время проводила наедине с собой. Сначала я воспринимала ситуацию как то, через что нам нужно пройти. Мне было интересно посмотреть на себя и на свое окружение иначе, ситуация мне казалось лакмусовой бумагой. Но сейчас мой ресурс полностью исчерпался. Теперь я чувствую, что меня как будто закрыли.

Я помню, как во время первого локдауна, мне не хватало эстетики и чего-то красивого. Я вышла в ближайший Watsons, купила дешевый лак для ногтей, сделала маникюр и просто смотрела на балконе как переливается свет от блесток лака на ногтях. Когда все было ограничено и клаустрофобно, любая такая прогулка в магазин была событием и приключением — все, что можно было найти в ней красивого, то и твое. Вот эти цветочки и листочки — все стало очень важно.

В конце февраля наступила сильная усталость, и у меня была потребность в общем творчестве и в эстетике. Я позвала подружек, фотографа Алину Сергееву и Ксюшу Гальченко, которая сейчас делает грим для кино. Мне хотелось, чтоб мы собрались и начали дурачиться. Я спросила, как бы она сделала маску для меня, по моим психологическим критериям. Маска здесь была не чем-то защитным, а скорее психологическим портретом человека. Мне было очень в ней комфортно. Легкая, прозрачная, с градиентами, как в моих работах. 

Большая часть архива моих повседневных карантинных фотографий — это снимки неба, каким я его вижу из своего окна на двенадцатом этаже. Я практически весь день провожу в одной комнате, которая служит мне студией. Перед собой практически постоянно вижу компьютер, окно и небо. Для меня жизненно необходимо постоянно видеть природу. Это один и тот же ракурс, но небо в каждый момент жизни разное. В Киеве это мой основной способ коммуникации с природой. Я бы сказала, что для меня небо — это любимая и самая вдохновляющая часть планеты.

Моя карантинная серия постепенно выльется во второй персональный проект— он называется «Злиття». Если предыдущий был про контакт между людьми, то этот — про слияние человека с окружающей средой и вселенной. Он начался раньше пандемии и оказался очень созвучным ей. Он о потребности, наконец, обращать внимание на себя как на составляющую этого мира, а не что-то изолированное и отдельное. Здесь мне хотелось передать само стремление человека слиться с чем-то бОльшим.

Изображения всегда находятся в контакте с внешним светом. Солнце здесь — самый главный персонаж.

Потоки на этих работах, как вот этот красный рассоединившийся круг, — это символ человека, стремящегося к слиянию со Вселенной.

Человек всегда теплый, а вселенная серая, холодная и засасывающая. Человек стремится к ней. На некоторых работах  он уже слился и находится в покое.

Все фотографии сделаны либо в моей комнате, либо на балконе. Я часто говорю про поиск ресурса, поиск красоты. Мой способ себя поддержать — это поиск красивого. Мне хотелось включить быт в часть этой красоты и поиска взгляда. Здесь мои работы как будто сидят со мной на карантине.