Про театральний вивих об’єднання «Нове єврейське мистецтво»

НЕИ (1): «Новое еврейское искусство» — безымянная, анонимная, бесчеловечная практика. 

У нашей группы всегда разные определения, мы столики. Иногда это может быть «культурное объединение», «профсоюз деятелей и деятельниц културы», но и названием «общественная организация» мы не брезгуем. 

Мы слышали голоса, кричащие, что «Новое еврейское искусство» — это некая насмешка над активизмом и политизацией искусства. Мы же вторим о повторе и пересмотре «Культур-лиги» (єврейська культурно-просвітницька організація, яка діяла в 1918—1924 роках — прим. ред.). Искусство — последняя часть аббревиатуры НИЕ — это как борьба с собственным симптомом. 

Небольшой пример — афиша нашего недавнего представления в Киеве была вдохновлена обложкой 4-го номера журнала «ХЖ». Даже в такой незначительной детали, как афиша, мы внедряем свой художественный метод. Как правило, афиши выставок безлики и абстрактны — видимо, авторы не могут прорваться сквозь иконобрческие запреты на изображение ликов. Мы же поместили на афишу лица двух участников, вторящие фотографии Бренера и Гии Ригавы. Это не афиша выставки, а постер рок-концерта. 

Про форму

НЕИ (2): Наше недавнее киевское собрание — не перформанс — это скорее театральное упражнение.

Перформанс — это зачастую еще одна форма активизма, а наше выступление — перверсивная практика, где акцент стотит вначале на голосе, а затем на объекте в виде фигуры, выходящей из помещения. 

Про назву об’єднання

НЕИ (1): Выбирая название, мы были заражены спирулиной NSK.

Новое еврейское искусство — шутка и способ указания тенденциозности искусства быть модернистским. 

Я думаю, что это прямо воплощение дискурса о новом. При этом все то, что мы делаем, в нем не стоит обещание чего-то нового, оно больше завязано на каком-то объекте, взгляде на объект, и когда ты на него смотришь, то там нет никаких смыслов нового. 

Про структуру та назву події

НЕИ (2): Очень важно название собрания — «Липа” или понедельник начинается в субботу». Тут присутствует семантическая игра вокруг липы: Липки — район в Киеве, липа — дерево, липа — как блатное обозначение фейка. Фейковость и разного рода манипуляции лежат в основе темной стороны нового еврейского искусства. Также есть приставка, которая связана с аллюзией на братьев Стругацких, немного переделанная на еврейский лад. 

НЕИ (1): Для меня это очень важная книга. В самой книге есть три части: «Суета вокруг дивана», «Суета сует» и «Всяческая суета». Мне кажется, что это хороший код и дешифровка к тому, что происходит в новом еврейском искусстве. 

НЕИ (2): «Липа” или понедельник начинается в субботу» имеет четкую хронологию и структуру. Я обозначал начало события с помощью совершенно мудацкого звона в колокольчик, по театральному состоявшемуся 3 раза. После этого за закрытыми дверьми происходил вывернутый наизнанку психоаналитический сеанс. Сеанс психоанализа длился около получаса. Обычный непримечательный сеанс, один из миллиона, которые происходят каждую минуту по всему земному шару. В конце произошел определенный сбой и мы увидели фигуру.

Появление обнаженной фигуры психоаналитика, ее предъявление участникам события — и есть кульминация. Он исчез, растворившись в человеческой массе. 

НЕИ (1): В психоанализе, а особенно в том, к которому я принадлежу — лакановской школе — лежит структуралистская практика, основанная на языке. В нашем театральном упражнение главная героиня, Липа, впадает в психоз. Мой текст, который мы также представили, по своей языковой структуре совершенно другой. Он становится геополитикой, как будто говорит народ Украины за какого-то господина. Текст это отсылка к  делезовской идеи: сумасшествие или бред — всегда геополитика. 

Следующий ход — мужское тело психоаналитика было расписано означающими. Это уход в реальное: когда случается психоз, все затопляется, все становится будто под водой и подчинено словам невпопад. И самое интересное, что я заметил в конце — никто не стал на флаг, который являлся одновременно саваном, лежащем на полу и прикрывавшим пылесос. Он не был затоптан. В процессе был выявлен страх топтать флаг, хотя он был положен специально, чтобы быть испачканным.