Попадая в первый зал, с правой стороны видишь сразу видеопроекцию, а с левой стороны — узкий, глубокий и высокий проём, ведущий в центральное пространство. Такой же проём соединяет центр с последним залом. В нём параллельно во времени и в противоположной позиции — на самой отдалённой стене — проецируется другое видео. Обе работы протяженностью в двадцать минут. 

Бывают такие времена, когда самая спасительная идея — это идея без содержания

Одна из проекций — Slight Delusion of Grandeur («Скромная мания величия»). Титр читается в прямом смысле — человек в шляпе встаёт и неуклюже шагает на невысоких ходулях. Преувеличение, как говорится, на лицо. Если же углубиться в метафизику названия, то здесь slight так же относится к light, как и stalk относится к talk в поэзии High Talk У. Б. Йейтса, строчкой из которой открывается видео. Поэт настаивает на размеренности стоп, вопреки времени, когда метрика погребена под бесконечностью прозы. Также и здесь — комическая одинокая фигура на ходулях пытается пересечь поле зрения и вырваться из алгоритма прямой речи, первого лица идентификационной политики нашей эры.

Бывают такие времена, когда самая спасительная идея — это идея без содержания. Чистая идея — иллюминация, озарение, может быть. Вообще, свет, его отсутствие, просвет, начало и конец света, проходящие через светотень голоса, озарение — являются главными персонажами во всех представленных работах. 

Flashback Legion, параллельная проекция, это — фрагмент картины Тинторетто из церкви Сан Касан в Венеции, записанный на камеру в своём оригинальном свете и с синхронным звуком. Генри Джеймс так описывает это распятие Тинторетто: «Никогда во всём диапазоне искусств, мне кажется, не было достигнуто столь мощного эффекта с помощью столь простых и ограниченных средств… Нет ни падающей в обморок Мадонны, ни утешающей Магдалины, ни насмешки для контраста, ни жестокости собравшегося множества…. Реальность картины по ту сторону всех слов».

Кроме того, в этом событии на Голгофе нет никакого намёка на последующее воскресение. Разве что через ту же иллюминацию — луч солнца, проникающий в церковь и неустанно меняющий картину согласно законам астрономии. В фрагменте легионеры с поднятыми копьями на фоне серых грозовых туч. Взгляд, отведённый от центрального события и сконцентрированный на зрителях. Legion по-английски — это также «тьма» (или «уйма»).

Обе работы, так сказать, для «бокового зрения»: пока они проецируются, в центральной комнате экран чёрный. Затем здесь начинается La linea generale («Генеральная Линия»), фронтальная проекция, фильм 2010 года. Самая давняя из представленных работ и про которую уже сложно что-либо говорить — многое забыто. В какой-то степени это ремейк одноименного фильма Эйзенштейна, где символом коллективизации выбран молочный сепаратор — машина для производства масла. Эта работа — попытка задержать ускорение в одном отдельно взятом ландшафте.

После «Генеральной линии» в центральной комнате опять пауза, а в залах по сторонам те же видеопроекции, только теперь симметрично поменявшиеся местами.

Вся композиция заканчивается в центральном пространстве фильмом Transmission Impossible. Это — пантомима, построенная на отсутствии метафоры, в стиле Жака Тати. Пик эпидемии. Комендантский час в Венеции. Производство новой серии Mission Impossible, несмотря ни на что, продолжается по ночам. Море света бьёт из голливудских батарей. Туман. Звук дронов. Молодой человек и его собака, которая то и дело поглядывает на зрителей, может быть, последние на всей земле, кто ещё не получил никакой роли.

В работе затрагивается вопрос древнего альянса вуайериста и маски, а также новых условий фантомного существования в мире раскручивающейся спирали анархических алгоритмов и политической катастрофы. «Всё шире — круг за кругом — ходит сокол, Не слыша, как его сокольник кличет….» («Второе пришествие» того же Йейтса).

Куратор Павло Ковач, конципируя проект, с самого начала предполагал, что интерес был бы не только к отдельным работам, но и к личному тону, к методу работы, что и обусловило несколько ретроспективный десятилетний промежуток между видео

Только эта работа Transmission Impossible была закончена, можно сказать, в «новом» для автора времени. То есть уже в период пандемии и после установления варварской полицейской диктатуры в Беларуси. Этот фильм — самая непосредственная реакция и уже поэтому даёт свой титр всему целому. 

Выбор остальных работ, изменения физических параметров пространства, временной последовательности и симультанности — стали, таким образом, жестами, сформировавшими выставку впоследствии. Куратор Павло Ковач, конципируя проект, с самого начала предполагал, что интерес был бы не только к отдельным работам, но и к личному тону, к методу работы, что и обусловило несколько ретроспективный десятилетний промежуток между видео.

Сам подбор и композиция были, конечно, в большей степени интуитивными, но тот факт, что все отобранные работы обитают в лимбо между кинематографом и видеоартом, наверное, является причиной этой общей длительности в один полнометражный фильм (не случайная величина уже почти из прошлого) при сохранении полного суверенитета его составных частей. 

Сужение проёмов между залами было нужно, чтобы подчеркнуть атмосферу клаустрофобии и подглядывания в белых кубах галерейного пространства, а также отразить в этом пространстве напряжённость между комедийным ритмом и апокалиптическими наслоениями сюжетов в представленных работах. Постоянное присутствие тёмных залов, поставленных на паузу, в которые только частично проникает звук и изображение — ещё одна важная функция пространства, созданная для того, чтобы можно было найти убежище для зрения и слуха внутри самой экспозиции.

Что касается названий видео в целом, то здесь, как и имена рек, в глубине своего происхождения они всегда обозначают просто: поток, струя, лавина, источник, течь и так далее. Это правда для Сены, Рейна, Рура, Дуная, Днепра, Днестра и даже Менка (откуда Минск). 

Остаётся потом только найти наиболее подходящий по звуку синоним.

По поводу контакта со зрителем — есть такая притча. Старый монах зажигает свечи возле икон. К нему подходит молодой ученик и спрашивает: зачем зажигать свечи, когда сакральный свет повсюду? Монах отвечает: это хорошо, что вы уже твёрдо усвоили, что свет проникает повсюду, но вы ещё не поняли, каким путём он проникает. И продолжает зажигать свечи. 

Несомненно, transmission is possible, в том числе и огня, но, наверное, только через озарение.