С 22 по 31 июля на платформе e-flux Video and Film проходит онлайн-премьера фильма «На память Антонина Николаевна на потерянной любви». Фильм снят Катериной Либкинд, Павлом Юровым, Яремой Малащуком и Романом Химеем по сценарию Александра Стешенко.

Александр Стешенко — драматург и актер народного интегрированного театра-студии «Паростки». Фильм по сценарию Александра Стешенко был создан для выставки «Що важливо», которая проходила в Фонде «Изоляция» в 2018 году, ее кураторками выступили Лизавета Герман и Мария Ланько.

Текст интервью Катерины Либкинд с Александром Стешенко публикуется с сохранением авторской стилистики и орфографии.

О привет, Саша, ты опять без рубашки.

Да, Катя, да.

Мышцы подкачал?

Неее (смех).

Или ты тяжелее ручки ничего не держишь?

Ой Катька (смех).

Премьера нашего фильма — это международный проект, так что наше интервью прочитают много людей.

Ага, и в Белорусии?

Думаю, что да.

Хорошо.

Как твои дела Саша?

50 на 50. 50 — ничего, а 50 — еще лучше. Ой как сказать, никто не ценит. Вспомните, как вы разговаривали с моей мамой, что я пишу какие-то глупости.

Как это началось, почему ты решил писать?

У меня была ситуация, от меня ушла любимая женщина Антонина Николаевна. Все из за нее. Спасибо Антонине Николаевне, что я стал сценаристом.

А как она помогла тебе стать сценаристом?

Просто это моя любовь. Все ради любви. Потому что они все были не за нас, а против нас. Но я сильно благодарен вот этой женщине. Она мне дала и любовь, и дружбу, и доброту, ласку, понимание.

Может ты читал какие-то сценарии? У тебя есть любимые сценаристы?

Нет. Ну поймите меня правильно я просто хочу поднять украинский ваш кинематограф из кален.

Что тут смешного.

Думаю, про кинематограф на коленях.

Смех смехом. А что снимают в Украине, простите…

Есть киносценаристы хорошие, а есть киносценаристы плохие.

А какие хорошие?

В семейных мелодрамах. Вот.

А тот русский сериал про докторов, что ты смотрел, когда мы пришли? Там хороший сценарист?

Это хороший. Там и формат текстового — бомба. Стиль самого сценария-бомба. А какие персонажи там-бомба. Но я не могу судить по одному фильму, я смотрю все фильмы и выбираю себе киносценариста. О, вот этот киносценарист-песня.

Как его зовут?

Нет, это я образно говорю.

А что для тебя главное в сценарии? За чем ты следишь, когда пишешь?

Все жизненные проблемы в обществе. Потому что жизнь нам дает разные ситуации, когда я пишу пока есть вдохновение. О том что волнует общество, что болит в обществе, что некоторые переживают в обществе.

Что же волнует общество?

Про любовь. Ну безденежье, алкоголизм, наркотики, проституция ну разные ситуации.

Я хотела поговорить с тобой о фильме «На память Антонина Николаевна на потерянной любви». Когда ты узнал, что мы собираемся снимать фильм, как ты себе это представлял?

Я ожидал что кто-то меня поймет в обществе.

Думаешь это получилось?

Да, думаю да.

А что не получилось? Что тебе не понравилось?

Мне не понравились маты.

Но это же твои слова.

Ну да это я. Ну Кать. Ладно. Да.

А может есть что-то чего тебе не хватило. Если бы ты был на площадке, и был бы не только сценаристом, но и режиссером такого фильма, то что бы ты сделал по-другому?

Ну мне не хватило, у этой героини Антонины, женской истерики.

А в каких моментах?

Там, где она в больнице.

Она там плачет.

Да, но мне не хватило там.

Не веришь ей?

Да. «Ну умирает, пускай умирает» (голосом Антонины).

Помнишь, когда была премьера и мы все вместе смотрели этот фильм на большом экране.

Да, и мама была.

Да и мама. Помнишь ты тогда очень переживал и мне пришлось держать тебя за руку, чтобы ты не убежал.

Да, да, да, да, помню, помню. У меня была реакция. Я был в шоке, а у мамы моей удивление что ее сын мог такое написать.

Чего именно ты опасался?

Сплетен.

Каких сплетен?

Ну что потом пойдут. Что у меня с Тоней роман.

Но насколько я знаю ты же любишь сплетни, любишь, когда тебя обсуждают, как ты говоришь «перемывают косточки».

Ну это то, что касается меня и касается моей актерской работы — тут да. А что касается личной жизни — нет.

Я поняла тебя. Сразу после фильма мы говорили с тобой и мамой, и ты перестал бояться.

Мама, маме… ой… больно вспоминать. После этого фильма, что мы смотрели, я боялся, что меня попрут из театра.

Почему?

И Виталик (Виталий Любота — режиссер театра Паростки — прим. авт.) видел. Просто поверь мне. Это вся моя автобиография. Смотрю, смотрю и все равно сердце болит, душа болит. И плачу, и рыдаю, и сердце болит, и душа болит.

Понимаю.

Но сделать я ничего не могу

А что тебя радует в фильме?

Ну все, все, Кать, все! Ой я думаю, что вы все молодцы, что подняли такую тему и такую ситуацию, что все мужья бьют своих жен за измену. Пусть хоть звонят, трубят в СМИ, общаются, пишут в газетах и модных журналах, к психологам ходят, но не дай Бог поднять на свою жену руку.

Да. А после Антонины ты стал писать и на другие темы. Как в сценарии «Международные двери в Европу»?

Да. Но там идет политика. Я написал, как они к нам относятся, державы, государства.

Я знаю, что ты больше не хочешь писать на политические темы. Помню как-то Паша Юров тебя спрашивал, не хочешь ли ты написать что-то про Донецк? Но ты сказал, что не хочешь.

Потому что я волнуюсь за своих. За своих близких нам людей. Я боюсь.

А чего именно.

Боюсь, что убьют, посадит государство.

Многие люди высказываются о политике.

Кать я понимаю, но вот идет коронавирус, вот война идет между Россией и Украиной. Это не мое. Что касается о Луганске о Донецке — нет. О Крыме — нет. Не хочу.

Паша из Луганской области.

О, и моя сестра тоже.

А с белорусами вы работаете?

Пока нет.

А будете?

Не знаю.

Ты там имей в виду, про сотрудничество с белорусами.

Ладно. У меня последний вопрос Саша. Как бы ты хотел умереть, при каких обстоятельствах?

Только на сцене и все. Чтоб все знали, вся публика четырех стран Украина, Россия, Белоруссия, Грузия.

Спасибо, Саша.

Спасибо, было прекрасное интервью. Ой забыл тебя спросить Катя, будет ли у нас пресс-конференция?