Если вы были в этом году на фестивале Brave! Factory, то видели или даже использовали будки, в которых можно было общаться с незнакомцем, находившемся на другом конце завода Метробуд. Эта работа — дело рук арт-группы Mutro, одним из основателей и участников которой является Тимофей Максименко.

Тимофей — молодой украинский художник; работает с аудио, видео, инсталляцией и перформансом. Он исследует город как живой организм. Тимофей Максименко учился в Краковской академии искусств имени Яна Матейко, Вулвергемптонcком университете в Великобритании и Политехническом университете Валенсии. 

Кроме родного Киева, он показывал свои проекты в Лондоне, Кракове, Валенсии и Берлине, принимал участие в London Art Night 2018 и Burning Man 2019, а также попал в шорт-лист номинантов на премию PinchukArtCentre 2020. 

Оля Артеменко пообщалась с Тимофеем в Киеве о голосах городов, украинском художественном сообществе и о том, как наблюдать за жизнью другого полушария без Интернета. 

Почему ты выбрал концепт города как элемент взаимодействия? И как именно ты взаимодействуешь с ним? 

Меня с детства привлекали города и их структуры. Я рисовал их в разрезах с подземными тоннелями и небоскребами. Даже придумал термин «землескребы» — это дома, которые уходят под землю.

В своей практике я часто использую словосочетание «город как организм». Это значит, что город, подобно людям, постоянно меняется и никогда не бывает одинаковым.

Мне нравится создавать ситуации, где работа становиться своеобразным «переходником» между человеком и городом, дает возможность увидеть или услышать город под другим углом, устанавливает особый контакт с окружающей средой.

Ты говоришь, что любишь выносить на передний план незамеченные вещи. О чем идет речь?

В обычном режиме мы практически не смотрим на город как на что-то индивидуальное, а лишь используем его пространство для удобств, перемещений и жизни в общем. Мы придаем городу негативных смыслов и никогда не замедляемся, что обратить на него внимание. А на выходные стараемся уехать из города, чтобы отдохнуть.

Вы пробовали когда-нибудь остановиться посреди улицы и послушать, как дышит город? Люди больше зацикливаются на проблемах природы, а город наоборот приобретает характеристики зла. На самом деле, я никоим образом не связываю свою практику с экологией, а просто пытаюсь показать, что в неровностях и неэстетичности кроется что-то очень красивое и интригующее. В этом, на мой взгляд, и проявляется жизнь города.

В работе Howls ты декодируешь голос города. О чем, по твоему мнению, он говорит? И чем отличаются голоса Лондона и Киева?

Каждому он говорит что-то свое, и в этом как раз проявляется личное отношение с городом. Это может быть какая-то мелодия или вибрация, например, звук канализации, вентиляции или трансформаторной будки. Стоит просто прислушаться и попытаться понять его послание.

Все города звучат по-своему: где-то звуки более отчетливы, а где-то они тщательно спрятаны. В этом плане города похожи на людей: одни пытаются маскировать морщины с помощью тонального крема, а другие предпочитают натуральность. Когда я учился в Испании, то заметил, что города там более открытые и немного неряшливые, как и испанцы. Там повсюду торчат шнуры, все жужжит и вытекает наружу.

А в Лондоне, к примеру, все городские коммуникации более организованы и скрыты от глаз прохожих — но не от ушей. Лондонцы довольно скрытные, но при этом очень громкие, поэтому в городе всегда шумно и чувствуется наэлектризованность в воздухе. Также там есть четкое разграничение приватного и публичного пространства. То необузданное и порой пошлое, что встречается на улицах Барселоны, трудно найти в Лондоне, так как оно тщательно спрятано.

Киев, как по мне, супер открытый и доступный город. В каждом дворике есть трансформаторные будки и кондиционеры, с которых капает на голову. Киев, как и его население, очень разный, хаотичный, лишенный целостности. С одной стороны, его уродуют новостройки, что меня очень беспокоит, так как это мой родной город. Но в тоже время меня это интригует, поскольку город живой и, как любому организму, ему свойственно меняться, пусть и не всегда в лучшую сторону.

Способны ли твои работы помочь людям лучше понять свой город? Есть ли у твоих работ практическое применение?

Безусловно. Например, в Лондоне разработали приложение Shadow Memory для прогулок по городу с художниками. Его презентация состоялась в рамках самого большого арт-мероприятия в Лондоне — London Art Night 2018. Я выступил автором одного из маршрутов под названием The Urban Howls. Он состоит из десяти станций вдоль реки Темза. Каждая станция — это рабочие электрощиты и вентиляция, из которых доносится нойз. Когда участник маршрута подходит к точке, он слышит часть саундтрека. С каждой точкой человек «наслаивает» все больше и больше звуков, а в конце путешествия может загрузить в приложеник композицию, которая у него получилась.

Над саундтреком для этого маршрута я работал в коллаборации с украинским музыкантом Андреем Кириченко. Так что, если окажетесь в Лондоне, можете испытать The Urban Howls на собственном опыте.

Среди твоих интересов есть направление психогеографии. Что это и как ты применяешь это направление в искусстве?

Термин «психогеография» представил Ги Де Бор в 60-х годах прошлого века. Он определял психогеографию как «изучение точных законов и конкретных воздействий географической среды на эмоции и поведение индивидов». Проще говоря, это наука, которая изучает психологическое воздействие городской среды.

В своей практике я пытаюсь почувствовать город, войти в резонанс с его улицами и закоулками. Мне интересно изучать атмосферу разных мест, их звуки и настроения. Также психогеография предусматривает работу с картами ощущений города.

В прошлом году в рамках краковского фестиваля Audio Art 2018 я презентовал работу под названием The Sound Labyrinth. Она представляла собой карту звуков, записанных в разных частях Кракова.

Зрители заходили в абсолютно темную комнату, в центре которой стоял контроллер, с помощью которого можно было перемещаться по звуковой карте в разных направлениях. Сам человек никуда не двигался. Путешествовать ему позволяли колонки, размещенные по периметру комнаты и издававшие разные звуки. Зрители переживали своего рода опыт незрячих людей. Стоя в полной темноте и слыша звуки железнодорожной станции, человек мог по памяти восстановить городскую местность и понять, как ему дойти, например, до центрального рынка.

Знаю, что ты состоишь в группе Mutro. Видела на Brave! Factory ваши будки — очень круто получилось. Чем вы еще занимаетесь? 

Спасибо! Да, наши будки отработали на протяжении всего фестиваля на отлично! В них все время кто-то общался (и не только общался, кстати).

Арт-группа Mutro была основана мной и Иваном Саем в 2014 году. На Brave! Мы впервые работали в расширенном составе — с Александром Цимовским и Софией Бондар. Мы с Mutro делаем разные проекты, в которых сложно проследить линейность, поскольку все они рождаются из совместного импульса, а импульс, как правило, появляется внезапно.

Одной из последних наших работ с Ваней Саем был перформанс Aophone, который представлял собой синтезатор из живых людей. Первая его версия состоялась в 2017 году в Валенсии. В нем приняли участие семь человек, каждый из которых беспрерывно пел какую-то одну ноту. Зрители могли тянуть за веревки, и тогда маска открывала рот участников, которые издавали звук. Так рождалась импровизационная мелодия. Позже перформанс состоялся в Киеве, Лондоне, Берлине, Кракове и Щецине.

В последующих версиях вместо нот у каждого участника был индивидуально подобранный звук.

Недавно прошел фестиваль Burning Man, где побывала и твоя работа. Расскажи о ней.

Это была видеоработа, которую мы сделали в коллаборации с Ваней Саем. На протяжении нескольких лет мы снимали видео проезжающих поездов в разных частях мира. Изначально мы не знали, как используем этот материал, поэтому просто собирали кадры в общую копилку. Но в июле нам предложили поучаствовать в Burning Man в рамках проекта от Digital Culture. Они везли на фестиваль 30-метровую пирамиду с проекцией украинского медиа-арта. Мы сразу подумали, что наши поезда будут классно выглядеть посреди пустыни в Неваде. В итоге получилось трехминутное видео с проезжающими поездами, которые накладывались друг на друга и создавали некий динамический паттерн.

Ты работаешь во многих жанрах. К какому склоняешься больше всего в данный момент?

Сейчас я готовлю несколько новых работ. Я называю их порталами и даже не знаю, к какому жанру отнести. Одна из работ будет являть собой две бетонные трубы, расположенные в разных частях мира. С помощью вмонтированных камеры и монитора трубы будут соединять землю насквозь, создавая своего рода сквозное отверстие. То есть люди с одной стороны земли смогут увидеть, что происходит с другой, и наоборот.

Угол направления между трубами будет измеряться с помощью специальной формулы, образуя эффект абсолютно прямого отверстия между двумя точками — как прострел. Если это будут разные полушария, появиться магия дня и ночи. Представьте себе: вы идете по ночному Киеву, внезапно натыкаетесь на трубу, заглядываете в неё и видите, как в Сингапуре светит солнце.

Планирую сделать ещё одну работу в этом направлении, только звуковую. Это будут переговорные устройства, которые монтируются в стенах домов, подобно домофону, и имеют функции колонки и микрофона одновременно. Приборы можно установить как в одном городе, так и в разных частях мира. Прохожие будут слышать звуки проезжей улицы по ту сторону и говоря в устройство привлечь внимание прохожих по ту сторону и завязать разговор.

Что, по-твоему, должен уметь молодой художник, чтобы его заметили?

Мне кажется, нужно использовать импульсы и доверять себе. Тогда своей работой проще заинтересовать, «заразить» других. Также важно поставить себе конкретную цель и не распыляться на занятия, которые не приближают к ее достижению.

В Украине довольно специфическая арт-тусовка. Чтобы в нее попасть, нужно найти какую-то точку входа — например, PinchukArtCentre или знакомые. Похожая ситуация не только в Украине, но у нас она очень ярко проявляется.

Многим даже неинтересно слушать, чем ты занимаешься, они сразу агрессивно начинают гнуть свою линию. Такое отсутствие диалога лишает возможности реализовать много интересных коллабораций и инициатив, и в сфере искусства образуется своего рода застой. Но потенциал у нас мегакрутой, главное — не ползать по полу, а работать. Пришла идея — реализуй ее и меньше думай, зачем и кому это надо.

У нас часто заваливают начинающего художника вопросами вроде: «Зачем ты это делаешь?». «В чем концепция?». Я считаю, что совсем необязательно все продумывать и обосновывать, ведь намного интереснее экспериментировать.