Это происходит снова. Открылась выставка двадцати претендентов на четверть миллиона гривен — номинантов на Премию PinchukArtCentre 2020, вторую по величине олигархическую премию страны. Премия основана в 2009-м году для украинских художников не старше 35 лет и проводится каждые два года. Есть еще FutureGenerationArtPrize с интернациональным составом, где сумма призовых на порядок выше: 100000 $, но устроена премия так, что представитель Украины не побеждает никогда. 

Чтобы попасть на предпросмотр экспозиции за день до ее официального открытия, нужно было выстоять часовую очередь. Меня часто спрашивают: а зачем ходить на открытия выставок? Толпа, все толкаются, искусство посмотреть не дают. Неужели не проще прийти в другой день, когда потише и посвободнее? В каком-то смысле, действительно проще. Но в помпезных и шумных открытиях есть и один несомненный плюс: если даже несмотря на множество факторов и раздражителей тебя зацепило какое-то произведение, скорее всего в нем действительно есть нечто стоящее и жизнеспособное. Так что ходите на открытия!

Одно важное изменение на этой выставке в PinchukArtCentre осознаешь не сразу, а немного пофланировав по залам: исчезли все до одного медиаторы. Буквально накануне руководство решило, что медиаторы больше не нужны. И отказалось продлевать трудовые договора. Вместо парней и девушек с бейджами роль медиаторов в тот вечер худо-бедно выполняли… сами номинанты на Премию. И иногда сотрудники охраны. По странному стечению обстоятельств выковыривание медиаторов из организационной структуры арт-центра практически совпало по времени с активизацией их неформального «профсоюза».  

Что до общих впечатлений от самой выставки, то на ней много интересного, но нет и следа борьбы. Да, да, той самой пресловутой борьбы, воли к победе, когда стараешься изо всех сил обойти конкурентов и прийти к финишу первым. За очень редким исключением номинанты решили не покидать своей зоны комфорта и сделать ставку на добротное, самовлюбленное, но близорукое искусство. Скажете, искусство не спорт? Well, тогда зачем вообще нужны номинанты и победители? Пусть художников премируют исключительно за размер, так сказать, заслуг.

Кроме этого, практически ни у кого из авторов не было замечено и таких важных составляющих художественного высказывания, как юмор и ирония. Все сделано словно на суперсерьезных щах, за одним или двумя исключениями, которые только подтверждают правило: если и можно говорить о каком-то общем знаменателе современного украинского искусства, то этим знаменателем будет радикальное отсутствие чувства юмора.   

И третье наблюдение: судя по всему, конкурсанты трудились в тотальном информационном вакууме. Никто и близко не знал, что делают остальные, и это незнание для многих оказалось фатальным. Рассмотрим внимательнее конкретные конкурсные работы, и, надеюсь, тогда мои общие фразы о борьбе, иронии и изоляции станут понятнее.

Ксения Гнилицкая внезапно оказалась микологом (специалисткой по грибам) с десятилетним стажем. По крайней мере, так написано в экспликации к ее глянцевым и на вид почти съедобным колоннам с грибовидными наростами. Скульптура красивая, но не особо конкурентоспособная. 

По соседству с Гнилицкой терпеливо ждёт апокалипсиса Дмитрий Старусев, которому пока еще удается ловко балансировать на грани между актуальностью и архаикой. Не знаю, когда там грядет Апокалипсис, но одна посетительница вполне могла добавить Старусеву конкретных бытовых хлопот, едва не уронив один из его хрупких стеклянных экспонатов. 

Аудиоинсталляция Тимофея Максименко — разговор ни о чем. Я и сам иногда люблю вечерком позалипать под microsound всяких нишевых лейблов типа 12K или Room40 Лоуренса Инглиша, но одних полевых записей недостаточно. Обычно саунд-артисты делают акцент на создание атмосферы, а лучшие образчики саунд-арта способны дать слушателю опыт соприкосновения с Возвышенным, но ничего подобного в работе Максименко нет. Допускаю, что просто подкачала техническая реализация: стоя слушать записи городских шумов через наушники — сомнительное удовольствие. 

В почти пустом зале одиноко рассматривает свою миниатюрную музыкальную шкатулку конкурсант Николай Карабинович. Николаю грустно, потому что он понимает: с этим гаджетом шансы на победу у него стремятся к нулю. В который раз Карабинович пытается художественно нащупать собственную идентичность. И если в прошлый раз попытка по праву была засчитана, то сейчас вышел скучный ремикс той же идеи, от которого хочется отмахнуться. 

В помещении, где экспонируются кумачовые флаги a la USSR Лариона Лозового, темно, как в чулане. Это что — новый способ борьбы с любительницами каждую секунду своего бессмысленного существования фиксировать в Instagram? Темнота и полумрак гораздо более умело использованы Антоном Карюком и Катей Бучацкой. 

А Элиас Парвулеско, он же Александр Телюк, участник Ruins Collective, вообще сделал темноту темой своего исследования. Его экспериментальное видео с длинным названием, взятым из Одиссеи, «…Различные ветры сбили далеко с пути нас над бездной великою моря…», оставило приятное впечатление, но, боюсь, оно рискует пройти мимо внимания жюри в силу своей повышенной интеллектуальности. Кто сегодня читает Гомера? 

Работ с видео в этом году более чем предостаточно, а это всегда создает, так сказать, внутреннюю конкуренцию. Как-то сами по себе выделяются два-три «крепыша», на фоне которых теряются прочие. Так потерялось, например, фейковое и местами смешное интервью Ирины Кудри с самой собой. Из-за того потерялось, что монтировали видео левой ногой, а звук записан отвратительно. Схожая судьба постигла Павла Гражданского, который склеил воедино набор найденных на Youtube видео про солдат. Конечно, Павел был не в курсе, что другие номинанты, Ярема Малащук и Роман Химей, тоже сделали видео про военных. Но какое! 

У Малащука и Химея — не то зощенковская, не то хармсовская, не то кафкианская ситуация: неназванный армейский коллектив песни и пляски репетирует в фойе анонимного дома культуры, создавая самим фактом этой репетиции массу помех и неудобств окружающим. Мой внутренний Бенджамин Бухло характерным движением поправляет на носу очки: Малащук и Химей заново открывают вернакулярный сюрреализм. 

Точку в разговоре о том, какое видео на выставке уделало всех конкурентов, ставит другая художница. И нет, это не Антигонна, чей порно-хоррор представляет скорее антропологическую или историческую, нежели эстетическую ценность. Преклоняюсь перед очевидным фактом огромного количества времени и сил, положенным на создание «Киевских порноужасов» (пять лет, согласитесь, немало!), а также перед гибкостью и готовностью идти на компромисс (ходят слухи, что работа в ее изначальном виде могла быть снята с конкурса под давлением неких «консультантов» из прокуратуры), но мне было тяжело абстрагироваться от мелькающих на экране знакомых лиц. Если завтра на Киев упадет атомная бомба, по Антигонновским «Порноужасам» о жизни и повадках местного андеграунда можно будет узнать почти все. И да, я буду рад, если «Киевские порноужасы» получит какой-то поощрительный приз. 

Не смею томить вас дальше. Самая eyebrow-raising работа на выставке — «Смотрите, у нее борода!» Юли Голуб. Да, этот фильм длится сорок минут, но кайф от просмотра с лихвой окупает временные затраты. Если бы я увидел проект Голуб где-нибудь в Лондоне или Осло, у меня бы и мысли не возникло, что тут замешана украинская художница. Настолько это наднациональный проект. Никакого копания в локальном подножном корме! Взрывной коктейль из ксенофобии и Антропоцена, hate speech и пиявок не только позволяет считывать «Бороду» как современное искусство (а не просто как фильм, например) но и отнести работу к фаворитам пинчуковского дерби. 

Дуэт Ревковского и Рачинского, в свободное от искусства время заведующих пабликом «Память», — мой фаворит номер два. Ребята отлично усвоили уроки The Atlas Group, классиков жанра. «Сорванцы» Ревковского-Рачинского — это такая тотальная инсталляция, живописующая историю молодежных банд из 90-х в эстетике, ни много ни мало, «Безумного Макса». По сравнению с недавней контрибуцией харьковчан во Вторую Биеннале молодого искусства, «Сорванцы» — уверенный шаг вперед. В первую очередь по части производства фейков: бутафорского оружия и реквизита. «Сорванцам» хочется верить, и ходившие в 90-е пешком под стол поверили. Но есть и одна существенная проблема. Без знания языка работа харьковчан сильно теряет в весе, и как это можно показать за рубежом — вообще непонятно. Искусство, паразитирующее на событиях прошлого своей родины, можно «продать» на международной арене, только сидя поближе к этой арене. Хитрый Валид Раад, поселившийся в Бруклине, отлично это понимает. 

Не обошелся предпросмотр и без скандала. У входа в PinchukArtCentre некая девушка в нижнем белье устроила несанкционированный перформанс со страпоном, выкрикивая в адрес олигарха обидные слова. Перформанс можно считать неудавшимся, потому что в СМИ о нем почти не упоминалось. В этом смысле Спартака Хачанова сложно переплюнуть. 

Кто бы ни победил в этом году, ясно одно: вызовы, с которыми приходится сталкиваться команде арт-центра, все серьезнее. Изгнание медиаторов не прошло бесследно. В знак солидарности с ними двое номинантов, Павел Гражданский и Валя Петрова, объявили о своем решении самоустраниться из конкурсной программы. Активистки профсоюза все чаще «взламывают» мероприятия публичной программы, снова и снова задавая ведущим неудобные вопросы. Единственная на данный момент официальная реакция арт-центра на сгущающиеся тучи гнева народного — пост на Фейсбуке, виктимная, защитительная риторика которого довольно симптоматична. По всем признакам видно, что в департаменте по связям с реальностью арт-центра забрала опущены, а оборонительные траншеи прорыты. Но вот долго ли сможет Пинчук держать оборону?